Сезон Перелётья

Ибрагимова Диана

– Но как вы тогда собираетесь решить проблему? – спросил дворецкий. – Неужели уйдёте из дома и будете бродяжничать? Вы очень стары, а мир полон волшебников! Снаружи еда, лекарства и вещи не появляются сами собой. К тому же, я не смогу пойти с вами, я привязан к этому месту. За пределами Гёльфена вы погибнете! Вы же цветочек, выросший в теплице!

– Чертополох, что ли? – огрызнулся Джеон, стаптывая грязь и вытирая ботинки клоком подмёрзшей травы. – Я не собираюсь бросать Гёльфен, глупое ты создание. Наоборот, я намерен привести его в порядок. Но для этого мне придётся изменить договор с Тёмными Духами. Я хочу, чтобы замок питался не кровью, а сливами. У нас полно этой сушёной гадости в кладовой, и она не переводилась, сколько я себя помню. Её даже крысы не едят. Поэтому я решил отправиться в горы Вестелла. Мне надо попасть в капище и переделать условия договора. По календарю снаружи как раз осень, так что я без проблем найду подходящее дерево и полечу на нём к южному хребту, а там уж как-нибудь вернусь обратно.

– Господин! – Памфле преградил колдуну путь в вестибюль. – Какая крыса вас укусила, что вы вдруг решились на такое?

– По-твоему, я за утро это решил? – Джеон проковылял сквозь дворецкого. – Я целых шесть лет всё обдумывал. С того дня, как восстановил купол кровью мальчишки. Я поклялся себе, что поеду на юг, если не умру до своего девяносто шестого дня рождения. Напомнить тебе, какое сегодня число?

В потолке вестибюля зияла дыра, через которую падал снег. Он опускался на ковры, статуи рыцарей, оленью вешалку и бесконечные завалы, облюбованные пауками. Крыша замка совсем прохудилась, половицы сгнили, а плиты перекрытий стали хрупкими, как разваренные кости. Так что падение рояля с чердака оставило свой след на каждом этаже и подарило Джеону дополнительное окно, а дворецкому круг театрального света, в котором удобно было выкрикивать что-нибудь трагическое.

– Господин! Неужели вы собираетесь оставить меня одного на руинах Гёльфена?!

– Я предоставляю тебе отпуск.

– Не шутите так, умоляю! Вы же всегда боялись выходить за купол!

Колдун зажёг лампу и поковылял в гулкий сумрачный коридор.

– Теперь не боюсь. У старости есть свои преимущества, Памфле. В конце концов даже страхи устаревают. Отведи-ка меня в оружейную. Надо подготовиться к походу. Я не позволю волшебникам впиться бобами в моё незащищённое тело! А если мир захватили гигантские крысы, им не достанется от меня ни хрящика!

– Ящика-ящика-ящика, – передразнило эхо.

– Ты намекаешь на гроб, проклятая развалюха? – рассердился Джеон, ударив копьём горгулью на стене. – И не надейся! Я проживу ещё сто лет тебе назло!

– Вы даже не умеете рассеивать живую материю, а за куполом полно созидателей, и кроме того… – Дворецкий помедлил, прежде чем вбить финальный гвоздь в крышку гроба, где была похоронена идея хозяйского путешествия. – С чего вы взяли, что Духи согласятся поменять кровь на сливы? Точнее, они, может быть, и согласятся, но потребуют от вас кровавую жертву в качестве платы! Они ничего не делают за просто так. Что вы сможете им дать?

– Моё тело, – без заминки ответил колдун. – Я ведь полукровка, а они весьма заинтересованы в том, чтобы я перестал их позорить и превратился в полноценного разрушителя. Я пройду церемонию в обмен на изменение договора, такой у меня план.

– Но капище окружено ловушками! – отрывисто сказал Памфле. – Вы же изучали историю, вы должны это помнить! Когда созидатели победили в Войне Магов, они заставили пленных колдунов сделать так, чтобы никто не смог пройти к Источнику Смерти. Дорога в капище – это прямой путь в ад. Впрочем, не стоит волноваться, господин. Вы не доберётесь до этой проблемы: вас поймают и убьют гораздо раньше!

– Вот и отлично, – пожал плечами Джеон. – Я так устал ждать смерти, что уж лучше сам к ней пойду. Она, наверное, как вор Орлиан. Не знает о существовании Гёльфена, вот и не приходит за мной.

– Ну почему вы не родились в год пугливой лани? – схватился за голову дворецкий. – Почему именно в год осла?

В оружейной колдун рассеял драпировки, подняв облачка пыли и кашляя. Под сокрушённым взглядом Памфле снял со стены топор, который едва мог удержать обеими руками, и отобрал у рыцаря щит. Потом напялил кольчугу, нагрудник и шлем и еле выполз в коридор под их весом. Проклиная на чём свет стоит тяжесть топора, поволок его к лестнице, но по дороге упал и выдал столько проклятий, что, став монетами, они заполнили бы сокровищницу.

– Господин, вы в ужасной форме…

– А что ты хотел? В моём возрасте хорошо сохраняются только статуи.

Памфле наблюдал, как его дряхлый хозяин пытается поднять руку в тяжёлом наруче, чтобы рассеять доспех, и надежды в нём погибали, как те рыбки в озере.

– Похоже, настало время раскрыть вам тайну.

Джеон медленно выпрямлялся, перебирая руками по древку копья, чтобы не стрельнуло в спину, и застыл от этих слов.

– Я до последнего верил, что вы поумнеете к старости, – вздохнул мажордом. – Но, похоже, процесс пошёл в обратную сторону. Придётся рассказать вам тайну, пока остатки вашего ума не переехали в местечко получше.

– Я весь внимание! – оживился старик, подкручивая фитиль лампы.

Дворецкий был так подавлен, что почти не сиял, и света не хватало.

– Взгляните, пожалуйста, на свой кулон. Госпожа Аделина просила вас никогда его не снимать, не так ли?

– Наверное, – задумался Джеон, доставая из-за ворота камзола потемневшую от времени цепочку, на которой болтался красный камень. Его окаймлял кокон из тонкой серебристой вязи, почти чёрной от долгой носки. – Я вообще-то давно про него забыл. Уже так привык к нему, что перестал чувствовать на теле.

– У него внизу есть небольшая вмятинка, видите?

– Ну, есть.

– А теперь посмотрите на ваш перстень.

На руке Джеона тускло блестело кольцо его матери с выпуклым узором. В нём накопилось столько грязи, что разглядеть рисунок было невозможно. Колдун снял с воротника булавку и начал выковыривать из печатки всё лишнее.

– Последние несколько веков Харвилы дарили этот перстень своим жёнам вместо обручального кольца, – поведал Памфле. – Потом оно вместе с кулоном переходило к сыновьям. Печатка – это ключ, мой господин. А в рубине хранится кое-что очень важное.

– Ты серьёзно?

Джеон уставился на камень с таким интересом, будто видел его впервые. Впрочем, он так давно не обращал на кулон внимания, что оно и вышло, как в первый раз.

– Когда созидатели победили в Войне Магов и решили истребить колдунов, ваши предки начали собирать в этот кулон жизненную силу, – пояснил Памфле. – На случай, если последнего Харвила ранят или он заболеет. Они предчувствовали тяжёлые времена и боялись, что их род прервётся. Поэтому отнимали у себя часть жизни и передавали её своим сыновьям из поколения в поколение. Я надеялся, что старость и разруха заставят вас приносить Гёльфену жертвы, поэтому ничего не рассказывал о кулоне, но теперь умываю руки.