Сезон тропических дождей

Почивалов Леонид Викторович

Так считает мой отец, мосье. И не он один думает подобным образом. Иногда старики приходят в отчаяние от власти соотечественников. И даже говорят: пускай вернутся белые!

Он помолчал немного, и улыбка больше не появлялась на его лице.

— Но это же не выход из положения — назад в прошлое! Просто нам самим пора становиться другими.

О происшедшем на «Ангарске» диспетчер знал немногое. Ночью на судно напала банда пиратов, кажется, шесть человек. К судну втихомолку подошел катер, с его борта забросили на палубу теплохода кошки на длинных веревках —

по ним и забрались. Что там, на судне, произошло, неизвестно. Знает только то, что четверо были обезоружены, но сумели выпрыгнуть за борт, а двоих задержала команда. Утром их сдали полиции.

Сообщив все это, молодой человек восхищенно добавил:

— Моряки ваши, мосье, вели себя как настоящие парни. Не то что некоторые…

Под «некоторыми» подразумевались экипажи других заходивших в африканские порты судов. В печати в последнее время все чаще сообщалось о случаях пиратских нападений на стоящие на рейде суда. Команды сопротивления не оказывали — отдавали все, лишь бы не связываться с вооруженными и беспощадными бандитами. Отпор, который получили пираты на борту «Ангарска», выглядел необычным. Но все ли целы на «Ангарске»? И почему судно задержано?

Этого диспетчер не знал.

— Как добраться до судна? — поинтересовался Антонов. — Можно ли связаться по радио, сообщить им, чтобы прислали шлюпку?

Молодой человек покачал головой:

— Увы! Наша УКВ вчера вышла из строя. Какая-то деталь полетела. А запасной нет. Ночью послали машину в Дагосу за запасной. Будет к вечеру, не раньше.

— Тогда доставьте меня на вашем портовом катере.

— Представьте себе, мосье, ни одного катера, — молодой человек встал из-за стола, высокий, хорошо сложенный, прошелся по комнате. — На лоцманском в моторе запоролся подшипник — ремонтируют. А свой катер капитан послал в Кулу к рыбакам — рыба нужна на свадьбу.

Диспетчер подошел к Антонову, взглянул ему в глаза и сказал тихо, будто обращался к сообщнику:

— Мосье консул, это же никуда не годится! Все разваливается. Идет откровенный подрыв режима. Действуют противники, а с ними действует самое худшее в наших традициях. Самое худшее!

Он вдруг возмущенно взмахнул руками:

— Свадьба! Видите ли, у родственника капитана порта свадьба, и по сему поводу капитан уже третий день не работает, гоняет служебную машину, эксплуатирует единственный быстроходный катер, снял с рабочих мест десяток людей, отправил очищать от мусора двор, на котором будет проходить гулянка…

Диспетчер подошел к окну и ткнул пальцем в сторону океана, где в белом мареве угадывались голубоватые контуры стоящих на рейде судов.

— Суда, пришедшие за деревом, простаивают по неделе в ожидании лоцмана, пограничных властей, причала, мы за это платим им штрафы, а портовики не могут порой заработать даже на пару маисовых лепешек.

Обернулся к Антонову, красивое лицо его перекосила гримаса, будто он делал какое-то большое физическое усилие, сжал пальцы в кулак, да так, что они хрустнули:

— Действовать надо! Действовать! Спасать революцию! И к этому делу народ привлекать! — Он еще ближе подошел

к Антонову. — Знаете, что нам нужно сейчас, товарищ консул? Нужны повсюду народные комитеты защиты революции! Чтобы вызвали докеры к себе в такой комитет капитана порта и спросили, где катер, пусть ответит!

Когда Антонов уходил, диспетчер пошел провожать его по коридору до самого выхода:

— Постараюсь, товарищ, найти способ сообщить на «Ангарск» о нашем приезде. Не беспокойтесь! — Он задержал руку Антонова в своей. — И вот еще что… Передайте ребятам на «Ангарске», что в порту все ими восхищаются. Так и надо действовать против врага — бить по зубам! У нас есть пословица: «Столкнувшись с опасным зверем, на ноги не надейся, положись на руки».

Подъезжая к дому, где живут Хисматулины, Антонов уже издали увидел зеленый «уазик». Рядом с ним в тени дерева стояли Ольга и Семен. Оба были одеты в бежевые дорожные костюмы, головы их украшали глубокие пробковые шлемы, а ноги защищали высокие резиновые сапоги.

— Что за маскарад? — изумился Антонов.

Тоненькая фигурка Ольги отлично смотрелась в полувоенном костюме, а пробковый шлем, большие темные очки-велосипед, кожаный стек в руке создавали облик героини американского кинобоевика о захватывающих приключениях в джунглях.

— И куда же вы собрались?

— В джунгли! — задорно бросила Ольга, довольная произведенным впечатлением.

Оказалось, что Хисматулину сегодня необходимо выехать по делу в ближайший от Алунды район лесозаготовок — посмотреть, что повалили вчера и нет ли среди кряжей подходящего для покупки. Ольга уговорила Семена взять ее с собой, никогда не была в джунглях.

— Уговорила? — изумился Антонов и пытливо взглянул на жену: — Что это с тобой случилось, любезная? Ты даже в наш сад боишься шагнуть, а тут вдруг в джунгли!

— А вот так! — с веселым вызовом бросила Ольга. — Хочу, и все! Осмелела наконец! — И небрежно стегнула стеком по сапогу. — Сапоги — это для защиты от змей, — гордо добавила она. — И стек тоже!

— Надо же! Ты теперь и змей не боишься! — улыбнулся Антонов.

— Поедете с нами? — спросил Хисматулин. — Весь вояж часа на три, не больше.

Антонов покачал головой:

— Не могу. Мне надо в полицейское управление.

— Жаль! — скривила губы Ольга. — Семен утверждает, что путешествие будет необыкновенным.

Он снова с удивлением взглянул на жену. В самом деле, что произошло с ней за последние два дня? Вдруг решилась поехать в Алунду, теперь вот — в джунгли. С чего бы это? Ее настроение менялось часто совсем неожиданно и по самым пустяковым поводам, хотя внешне это почти не было заметным, Ольга умела себя держать в руках. В какую сторону качнулся маятник ее настроения теперь? Может быть, поняла, что отношения их на самом краю, и решила дать задний ход?

Из подъезда вышел Камрон, шофер Хисматулина, принес большой пластмассовый короб дорожного холодильника, в котором позвякивали бутылки. Увидев шофера, Хисматулин взял Антонова под руку, отвел в сторону и вполголоса сообщил!