Сфера влияния
Шрифт:
В результате этого заявления настроение, поднятое людям утром Церемонией Выбора, к вечеру у всех основательно испортившись, упало до прежнего уровня. А как бы оно испортилось, если бы Церемонии не было? На этот вопрос ответа у Егора не было.
Ночь прошла как и день — в учебных буднях, и вот настало утро, которого все и ожидали, и побаивались — утро начала Фехтовального Турнира. По идее, ни для кого из второго взвода этот день пока не мог стать последним, но предпосылки для этого заложить мог. Сегодня штрафники состязались в условиях, на которые прошлый раз только смотрели. Но неделя тренировок не прошла даром — уровень владения шпагой практически у всех, даже у толстяка Похмелова, занявшего ожидаемое последнее место во второй группе,
Во время боёв во второй группе одного из участников санитарный робот утащил в реанимацию прямо в скафандре. Через пять минут пришла информация, что он скончался. Неизвестно, как другим, а Белецкому после этого смотреть на поединки первой группы, последовавшее за ними плановое избиение победителя Чёрным Фехтовальщиком, и финальный "танец" Чёрного Фехтовальщика и инструктора в сопровождении двух Боевых Рысей как-то расхотелось…
Хотя нет, — почему "неизвестно"? Ставки на Чёрного Фехтовальщика делались так же, как и прошлый раз, следили за этим поединком с не меньшим азартом, и завидовали сорвавшему куш точно так же… Не все из здесь присутствующих были молодыми сопливыми лейтенантами-пилотами, не нюхавшими крови…
После окончания турнира начальство снова зарядило совместную тренировку всей роты на целый день. А после тренировки…
Все пошли в душ. Если второй взвод уже привык… ну, или почти привык к ежедневной демонстрации обнажённого женского тела, то среди остальных штрафников Ольга произвела фурор. Вокруг неё собралась целая толпа голодных мужиков, жаждущих посмотреть на это чудо — настоящую живую обнажённую женщину. Которая находилась настолько близко, что её можно было потрогать…
Второй взвод помнил инцидент с Карлашем, но вот остальные штрафники об этом не знали — потому беспечно столпились вокруг. Ольга успешно продолжала делать вид, что вокруг никого нет, пока не дошло до обсуждения её тела и сальных шуточек. Тут уж не вытерпели её одновзводники. Переглянувшись, отделение Белецкого в полном составе и ещё несколько человек из других отделений, двинулись в сторону остряков, намереваясь объяснить им, что такое поведение дворянам не подобает…
Но они не успели… После очередной шуточки с виду спокойная женщина вдруг словно взорвалась каскадом жёстких ударов, от чего несколько человек из её "окружения" разлетелись в стороны, как кегли, получив травмы разной степени тяжести. Их товарищи, взревев, кинулись на обидчицу. Они уже забыли, что сами были причиной такого поведения женщины, и горели желанием отомстить. Куда только и делся тонкий налёт цивилизации.
Тут уж оттаскивать ненормальных в стороны бросились все остальные. Намечалась не то чтобы массовая, но серьёзная драка…
Внезапно панели на стенах душевой соскользнули в сторону, и из-за них вылетело штук шесть "Каракуртов". Только не виртуальных, а вполне настоящих. Щедро раздавая направо и налево удары парализаторов, которыми они были сейчас вооружены вместо силовых шпаг, роботы быстро навели порядок в помещении. Те, кто не догадался отскочить подальше, неподвижно лежали на полу. Остальные были загнаны в угол, и ждали, что будет дальше.
Дальше в течении полуминуты каждому был сброшен файл с перечнем дисциплинарных мер по инциденту. Двенадцать человек получили предупреждения, двое — сразу по два предупреждения, трём "особо активным" участникам влепили по шесть суток гауптвахты.
Когда вооружённая охрана увела наказанных на гауптвахту, а "Каракурты" снова исчезли в своих нишах, предварительно разблокировав обездвиженных. Люди быстренько домылись, и так же быстро покинули душевую.
Вечером, сидя на своей койке, Егор возмущался решением начальства наказать Ольгу, которая, по ему мнению, вполне адекватно ответила на недостойное поведение некоторых дворян. Левинзон со своей койки выразил с ним солидарность и сожаление о том, что сам не успел накостылять хамам. Фон Стиглиц же, как обычно, сидевший с задумчивым видом, возразил:
— Думаю, всё было продумано, — и, видя недоумённые взгляды сослуживцев, разъяснил свою мысль: — Сравните список отправившихся на гауптвахту с составленным сегодня рейтингом фехтовальщиков.
— Все, кроме Ольги, на последних местах, — сделал вывод Карлаш, первый сопоставивший данные (первый после барона, конечно).
— Вот! — поднял указательный палец барон, скорее всего, всё было просчитано заранее. Психотипы штрафников командованию известны, и оно вполне могло предположить, кто из них окажется втянутым в конфликт. Который вполне мог быть пресечён в зародыше, но тогда пришлось бы придумывать другой повод, чтобы отправить троих отстающих на гауптвахту для усиленного обучения. Кстати, я должен извиниться перед вами, Илья Ефимович, повернулся фон Стиглиц к интенданту, который вёл себя во время заварушки тише воды, ниже травы.
— За что? — удивился тот.
— За то, что не дал вам глотнуть из той бутылки. Если бы я не помешал, сейчас вы бы были на гауптвахте. А значит, не участвовали бы в турнире… Вы понимаете, что это для вас бы означало?… Плюс получили бы трое суток усиленной подготовки. Не обижайтесь, но она вам очень нужна. А я всё это поломал…, — барон сокрушённо покачал головой, — помолчав немного, он продолжил: Так вот, возвращаясь к сегодняшнему… инциденту: думаю, что командование просто решило подтянуть трёх отстающих, а заодно напомнить остальным о дисциплине. Ценой отправки на гауптвахту единственной женщины в роте… — фон Стиглиц улыбнулся, — которая, я думаю, вовсе не будет возражать против такого "подарка судьбы".
На этом обсуждение происшествия закончилось.
Утром у Белецкого первым пунктом программы оказалась спецподготовка с Рысем, а у Левинзона и ещё четырех человек из взвода — беседа с особистом. Егор проводил уходящих к вещевому складу сослуживцев сочувственным взглядом — им ещё только предстояло узнать то, с чем он уже жил третьи сутки.
Когда Егор вошёл в знакомый кабинет в "вольере", оказалось, что Пантелей уже ждёт его, развалившись на столе. После обмена приветствиями началось обучение. То есть продолжилось. Белецкий на скорость надевал скафандр на пушистого бойца, и снимал его снова… Надевал, и снимал… Надевал, и снимал… Наконец, видимо, удовлетворившись результатами тренировки, Пантелей милостиво разрешил сделать перерыв. На пять минут.
Чем Егор тут же воспользовался, чтобы задать напарнику заинтересовавший его вопрос:
— Послушай, а почему ты выбрал именно меня?
— Ну нравишься ты мне, — ответил, ухмыляясь, четверолапый инструктор, — А если серьёзно, то извини — пока сказать не могу… Но обещаю, что когда придёт время, обязательно расскажу. Так что не дуйся…
— Да я не дуюсь, — ответил Белецкий, пытаясь скрыть написанное на лице разочарование, — Слушай, а ты вот на прошлой встрече отвечал на мои вопросы раньше, чем я их успевал высказать… — это у меня всё на лице было написано, или ты такой хороший физиономист?