Шаг в бездну
Шрифт:
— Поднимаешь руку на женщину? — сказала она, потерев щеку. — Тебе-то какое до этого дело, а, Йейтс?
Человек подозрительно на нее покосился и, не оборачиваясь, сказал:
— Закройте дверь.
Один из двоих, что по-прежнему были в коридоре, не задавая вопросов выполнил приказ.
— Итак, — сказал Йейтс, сложив руки на груди, — откуда какой-то синей шалаве известно мое имя, если я не представился?
Кореллия пожала плечами:
— Мог бы быть и повежливее. Я могу тебе сказать и не только твое имя, — она посмотрела ему в глаза. — И не только то, что ты собирался со мной тут делать. Хотя это у тебя и не получится, потому что друг твой встает все реже, и ты боишься, как бы он вообще не перестал. Поэтому ты срываешь злобу на подчиненных, но в большей степени, конечно же, на таких как я. Синих шалавах, как ты выразился.
Глаза Йейтса понемногу начинали округляться.
— А можно копнуть еще глубже и узнать, что…
Он отвесил ей еще одну пощечину. Раздался звонкий удар, и Кореллия почувствовала, как щека начинает гореть.
— Это все, на что ты способен?
— Более бредового дерьма я в жизни не слышал. Что ты тут мне заливаешь? Говори, синяя сука, а не то я…
— Снова меня ударишь? Ну да, трахнуть-то ты меня не можешь, так хоть так развлечься решил? А теперь сядь, — она повелевающим жестом указала на пол, где он стоял.
Йейтс сначала недоуменно на нее посмотрел, а потом и вовсе рассмеялся.
— Тебе голову напекло на обшивке или ты в каком-то своем мире живешь? — ответил он, смеясь. — И что будет, если я не сяду? Ты мне сказочку расскажешь?
Сядь, — Кореллия смотрела на него холодным и колючим взглядом.
Йейтс почувствовал, как его ноги вдруг подкосились, и он безвольно рухнул на пол, упершись спиной в дверь. Его взгляд был полон удивления и непонимания одновременно: от ее голоса в голове и этой внезапной парализации, заставившей его упасть.
— У тебя нет того, что мне нужно, — спокойно произнесла она, — и ты для меня бесполезен. Но… кое-какую службу ты сослужишь. Мне нужен человек по имени Ставро Хирк. Я знаю, что он был здесь, но мне надо знать, где он сейчас, понимаешь? А раз ты не знаешь где он, то мне нужен человек, который будет знать, как эту информацию получить. Понимаешь, к чему я клоню?
Йейтс как-то неопределенно потряс головой.
— Документы. Ты пойдешь и найдешь в базе запись о Ставро Хирке. Не знаю, как у вас здесь это называется, но смысл надеюсь, понятен?
— Ух… да, — кивнул Йейтс. — В базе зарегистрированных пилотов, бывавших на станции, ведется учет, кто, откуда и куда летал.
— Вот и славно! — Кореллия улыбнулась и жестом приказала ему встать. Йейтс тут же подпрыгнул на ноги, точно верный пес готовый услужить. Разве что хвостом не вилял. — Иди туда и добудь сведения. Я подожду здесь, чтобы лишний раз не тревожить твоих подчиненных… нам ведь не нужен шум, правда?
Прежнее удивленное выражение лица Йейтса сменилось неприязненной маской отвращения.
— А если я не сделаю того, что ты хочешь? Ты заставишь меня пойти туда как марионетку?
— Нет, — она покачала головой и изобразила подобие улыбки, — я просто сделаю так.
Голова Йейтса резко заболела. И не просто как какая-нибудь мигрень — боль усиливалась, билась о череп изнутри, росла и крепла в попытках разорвать мозг. Когда он поднес руки к вискам и уже был готов взвыть от чудовищной боли, пронзившей его голову, все внезапно прекратилось, точно кто-то щелкнул переключателем. Йейтс судорожно выдохнул и в ужасе уставился на нее слезящимися глазами.
— Все серьезно, как видишь, — сказала она.
Он кивнул.
— Я тебя понял. — Йейтс сглотнул подступивший к горлу комок. — Ты ведь не сделаешь этого, если я выполню то, что требуется?
— Ну, если ты будешь хорошим мальчиком и все сделаешь правильно, так уж и быть, твою голову я оставлю в покое, — заверила она с честным видом. — Но для начала тебе следует перестать грубить. Вообще. — Она помолчала, глядя на него. — Теперь можешь идти.
Снова почувствовав себя хозяином своего тела, Йейтс развернулся к двери и громко постучал.
— Охрана. Откройте дверь.
Дверь отворилась, и он вышел. Оба охранника стоявших в коридоре увидели его бледное лицо и озадаченно переглянулись. Закрыв дверь камеры, они молча направились следом.
Йейтс с мрачным видом шел мимо людей, которые так же шли ему навстречу, проходили мимо него, в большинстве своем не обращая никакого внимания. Все они были заняты чем-то своим, и его присутствие в их мыслях совершенно не требовалось — даже наоборот. Это бы помешало выполнению их дел, которые они наверняка хотели закончить как можно скорее и убраться к хреновой бабушке со станции. Он понимал это желание: уже как несколько лет этот кусок дерьма витающий в пространстве работал все хуже. Ремонтные работы дела не меняют — нет-нет, да что-нибудь опять сломается, выйдет из строя или вообще отключится на хрен. Что далеко ходить: на прошлой неделе в нескольких секторах отключилась гравитация…
А что теперь? Теперь он — мальчик на побегушках у какой-то синекожей шлюшки. Разве, мать ее, не восхитительно? Даже те странности, что творились в камере, не так заостряли на себе внимание, как сам факт ее превосходства над ним, что само по себе было немыслимо. Конечно, способности подобного рода были уже давно не в новинку, но то, что ими стали обладать эти синекожие засранцы вызывало опасения. Очень серьезные опасения. Что если их число начнет (что вполне вероятно) расти? Переворотов, по крайней мере локальных, в таком случае не избежать. А если выяснится вдруг, что они так же могут этому обучаться, то… что он будет делать, имея целую колонию дешевой рабочей силы, вышедшей из-под контроля? Это немаловажный вопрос, учитывая количество урановых запасов планеты, которые они разрабатывают.
Пройдя по широкому, залитому светом коридору, Йейтс подошел к лифту и нажал кнопку вызова. После непродолжительного ожидания, двери лифта с мягким сигналом разошлись в стороны, открыв просторную кабину, наполовину заполненную людьми. Никто ни с кем не говорил, на лицах — безразличие.
Еще одна партия дальнобойщиков, — с пренебрежением подумал он, входя в лифт. Нажав кнопку нужного уровня, Йейтс заложил руки за спину и стал ждать. За все время, которое он простоял в лифте, ни один из пилотов не вымолвил ни слова: в воздухе повисла почти осязаемая напряженная тишина. Несколько раз лифт совершал остановку, кто-то выходил, кто-то наоборот, присоединялся к их молчаливой поездке. Йейтс знал, в чем тут было дело — в его форме. Личный скафандр уже давно лежал на положенном ему месте и теперь Йейтс сковывал всех напряжением своей чистой и выглаженной формой начальника службы безопасности. Оно и понятно: никто не желал связываться с этим отделением станции во избежание длительных и тщательных проверок, если вдруг он чем-то покажется им подозрительным.