Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
– Привет, Инга, - как ни в чем не бывало поздоровался он.
– Рад тебя видеть.
Он не мог не заметить, как осунулась и побледнела она.
Инга не ответила. Скорее всего потому, что не смогла разжать рта. Сумасшедшая надежда, что он передумал, что снова возвращается к ней, что все росказни о его ереванской семье враки, вспыхнула внутри нее как фейерверк. Ну конечно же передумал! Иначе зачем ему было снова приходить сюда.
Левон стоял позади него, упершись тяжелым взглядом ему в спину.
– Что еще вам здесь нужно, молодой человек?
– проговорил он с угрозой.
Гарри обернулся к нему.
– Левон Давидович... Во-первых, я ушел не попрощавшись с вами и со Светланой Алексеевной. И это мучило меня. Мне следовало сначала сказать вам, что мы с Ингой решили развестись. Но я, признаться, смалодушничал. Каюсь.
Он сказал “мы решили...”, - иглой пронзило Ингу.
– Какое лицемерие! Да как же он может. При ней!
– Я спросил, что еще вам здесь нужно?
– тем же каменным тоном повторил Левон.
– Зачем вы так, Левон Давидович. Это жизнь. А в жизни случается всякое. Нам казалось, мы любим друг друга. К сожалению, не получилось. Не мы первые, не мы последние.
– Так. Можешь сесть. А ты, дочура, будь любезна, пойди пока к себе. У нас будет мужской разговор.
– И, почувствовав, что ноги не слушаются ее, что она может не суметь пройти этого безумно длинного расстояния в несколько шагов, он обнял дочь за талию, как тяжело больную, помог встать и проводил до двери ее комнаты.
Гарри озадаченно наблюдал за ними, казалось, только сейчас осознав, какие страдания причинил этому юному, запутавшемуся в его сетях, существу. Левон тихонько прикрыл за дочерью дверь и молча сел напротив бывшего зятя, выжидательно глядя на него.
– Я пришел поговорить о разводе, - начал тот, отводя глаза в сторону.
– Ведь, если мы с Ингой расстались, это надо оформить юридически. Чтобы никто ни от кого больше не зависел.
– И чего же ты ждешь от меня?
– Ну-у, нам с Ингой, наверное, нужно подать заявление в суд.
– Вот что, милый мой зять, - тяжелый взгляд Левона был полон презрения и сострадания одновременно.
– Прежде чем говорить о разводе, давай-ка вернемся на несколько минут к началу вашего, с позволения сказать, романа. Расскажи мне, зачем тебе понадобился этот брак.
– Я влюбился в Ингу, я думал...
– Сказки оставь для своего сына, - жестко прервал его Левон.
Гарри вскинул на него испуганный взгляд.
– Да-да, голубчик. Ты правильно догадался. Я все про тебя знаю. Так что кончай ломать комедию и веди себя как мужчина. Хотя бы со мной. Так зачем тебе понадобилась эта афера?
Опустив голову, Гарри молчал.
– Я в третий раз спрашиваю, зачем тебе это понадобилось?
– Мне нужно было зацепиться в Штатах, - наконец выдавил из себя он, попрежнему не поднимая головы.
– Я это понял. Некоторые наши шустрые соотечественники, я имею ввиду - такие как ты, используют с этой целью фиктивные браки. Они обманывают государство, но, по крайней мере, не обманывают друг друга. При согласии обеих сторон, они заключают между собой сделку.
– У меня не было денег заплатить за фиктивный брак. Вы ведь знаете, как сейчас живут в Ереване. На хлеб и то не всегда хватает.
– И ты нашел прекрасное решение проблемы. Поошивался в колледже среди наших эмигрантов, нашел молоденькую неопытную девочку,обкрутил ее, уговорив тайком расписаться. И хоть брак для тебя лично был фиктивным, это не помешало тебе два с половиной года спать в ее постели и жить на всем готовом в нашей семье. Моя жена все это время кормила и обстирывала тебя. Но хуже всего то, что Инга имела несчастье полюбить такого негодяя как ты, и не известно еще, как она с этим справится и справится ли вообще. Ты поломал ей жизнь. А потом, как на вокзале, подхватил вещички, сошел с поезда и был таков. Здорово у тебя это получается. Ведь если я сейчас перебью тебе все кости, и тогда мы с тобой не расквитаемся.
– Что вы предлагаете?
– мрачно спросил Гарри, наконец отрывая глаза от пола.
Их взгляды скрестились как два клинка. В глазах Гарри была уверенность молодости, что он сумеет постоять за себя физически. Но был и страх - страх, что время, проведенное в этом доме, время его вынужденной оторванности от своей настоящей семьи, может оказаться потраченным впустую, если этот въедливый старик и впрямь попытается расквитаться с ним. Ведь брак еще не был расторгнут. А значит он не мог доставить себе такое удовольствие - просто хлопнуть дверью и уйти. Он все еще зависел от этих людей. И это заставляло его сдерживаться, идти на любые ухищрения, чтобы не нагнетать обстановку, не вынуждать их на крайние меры.
– Так. Ну а какого черта ты так долго тянул?
– Мне нужно было дождаться, чтобы Инга стала гражданкой Америки. Только в этом случае моя натурализация решалась почти автоматически. Если бы она осталась с грин-картой, при разводе меня могли выдворить из страны, посчитав наш брак недействительным. И тогда вся эта затея теряла смысл, - с циничной откровенностью объяснил “зять”.
– Такие у них порядки.
– Боюсь, ты не достаточно хорошо изучил их порядки, - неопределенно заметил Левон, не пожелав однако пояснить, что он имел ввиду.
– Ну а твоя настоящая жена в курсе? Она знает, что ради вашего переезда в Америку ты столько времени спал с другой женщиной?
– Нет, что вы!
– В глазах Гарри снова промелькнул страх.
– Она ничего не знает об Инге. Она думает, что я здесь легально жил по рабочему гаранту, потом подал дела на грин-карту и ждал, когда подойдет срок ее получения.
– Расписано как по нотам. Ты молодец. Редкой целеустремленности семьянин. Все продумал, все взвесил, - расслабленно говорил Левон, откинувшись на мягкую спинку дивана и задумчиво-оценивающим взглядом скользя по напряженно застывшей фигуре смазливого афериста.
– Все учел. Кроме одного.
– Голос его, в миг изменившись, загудел, как взвившаяся в воздухе плеть.
– Ты не учел, что люди не всегда поступают так, как тебе того хотелось бы. За страдания и боль, причиненные моей дочери, за обман, с которым ты посмел переступить порог моего дома, ты будешь жестоко наказан. А теперь вон отсюда! Чтобы духу твоего здесь больше не было!