Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
– Давид, только ты скорее, - крикнула ему Инга.
– А то мне тут одной уже страшно.
Он взял Карину под руку.
– Который ваш подъезд?
– У того конца здания, предпоследний. Ты не беспокойся, Давид. Я добегу сама.
– Нет уж, я провожу. По-моему, меня для этого позвали.
Они шли вдоль здания по выложенной фигурной плиткой пешеходной дорожке, укрытой от света уличных фонарей деревьями и высоким кустарником. Ночь, полумрак, похожая на старинный грот, уединенная аллея уже сами по себе настраивали на романтический лад.
Чтобы отогнать зависшее в воздухе чувство неловкости, Карина заговорила первая:
– Тебе понравился фильм?
– Какой фильм?
Она повернула к нему удивленное лицо. Ее огромные влажные глаза таин- ственно блеснули в темноте:
– Который мы только что смотрели.
Но я ничего не видел.
– Как это?
– Все два часа я сидел там, как болван, и думал только об одном... Хочешь знать, о чем?
Она не ответила. Они оба давно все знали и без слов. Но он все же сказал:
– О том, что я безумно хочу тебя поцеловать.
Давид рывком привлек девушку к себе и, отыскав ее губы, прижался к ним. Перестав отбиваться, Карина затихла. Как только его железное объятие ослабло, она отстранилась, широко распахнув глаза. Опьяненность поцелуем постепенно вытеснялась в них гневом. Он закрыл ей рот ладонью, не дав говорить.
– Молчи. Я знаю всё, что ты можешь сказать мне. И все понимаю сам. Но такая вот вышла история, что еще там, на берегу океана, когда мы впервые встретились, я утонул в твоих бездонных глазах, и по сей день не могу из них вынырнуть. Чтобы избавиться от меня, тебе придется вызывать бригаду спасателей - с канатами и вертолетом.
Не проронив ни слова, она открыла своим ключом дверь подъезда и исчезла в нем. Давид интенсивно тряхнул головой, стиснул зубы и кулаки, загоняя назад, в клетку, вырвавшиеся на свободу чувства, и крупными шагами пошел назад - к сестре, к машине, к своим каждодневным рутинным обязанностям.
Глава 23
Лана не планировала заезжать в магазин, обед на вечер был приготовлен ею заранее. Но, возвращаясь с работы, она почему-то съехала с фривея на один пролет раньше и завернула в паркинг магазина Paradise.В магазине, ожидая своей очереди, она от нечего делать разглядывала людей, стоявших впереди.Силуэт одной женщины со спины показался ей очень знакомым. Тонкая талия, изысканный туалет.Смущали поникшие плечи и опущенная голова... Что-то ёкнуло внутри. Женщина стояла у прилавка, поэтому обойти ее, чтобы заглянуть в лицо, было невозможно. Лана подошла к ней совсем близко и тихо, неуверенно окликнула:
– Натель...
Женщина вздрогнула и напряглась, но осталась стоять, как стояла, даже не повернув головы.
– Натель?
– растерянно повторила Лана.- Ведь это ты?
– Это я.
– Женщина медленно, как бы нехотя обернулась.
Лана в смятении отпрянула. Исхудавшее до неузнаваемости лицо. Обтянутые пергаментной кожей челюсти и скулы. Вокруг странно округлившихся глаз залегли синие тени.
– Боже мой, Натель, что с то...
– Лана запнулась. Но, переборов себя, нашла силы заговорить: - Я столько тебя искала. Как ты могла так внезапно исчезнуть. Разве с подругами так поступают.
Натель отчужденно смотрела сквозь витрину на улицу, будто и не слыша ее.
– Давай уйдем отсюда. Пожалуйста.
– Голос Ланы дрожал.
Пожав плечом, Натель нехотя шагнула в сторону:
– Куда?
Задумавшись на минуту, Лана сказала:
– Ко мне. Ведь мы здесь совсем близко.
– Натель сделала протестующий жест. Лана быстро добавила: - Дома сейчас никого нет. И ближайшие часа два не будет. Нам никто не помешает.
– Хорошо. Я поеду за тобой.
– Нет-нет! Давай твою машину оставим здесь. Я потом привезу тебя обратно.
– Боишься, что сбегу?
– На скелетоподобном лице Натель появилось подобие улыбки. Она послушно пошла за Ланой к ее машине.
Уже дома Лана взволнованно приступила к допросу.
– Я думала, вы уехали из Калифорнии, возможно даже из Штатов. Я не могла и предположить, что ты в Лос-Анджелесе и не даешь о себе знать. Почему, Натель? Почему!?
– Разве ты не видишь, я очень больна.Я на финишной прямой. И до финиша уже рукой подать.
– Не говори так! Не смей сдаваться. Это самое худшее, что ты можешь сделать. Ты обязана бороться.
– С такой болезнью бороться бессмысленно. Мой муж, как врач, это прекрасно знает.
– Ничего он не знает! Ты знаешь гораздо больше его. Ты знаешь, что внутренние силы человека способны делать чудеса. Не ты ли меня этому учила?
– Ну, хватит про болезни, - перебила Натель устало.
– Поговорим о чем- нибудь другом.
– Поговорим. Расскажи, где и как вы живете, что делает Виталий.
– Живем мы в Бэрбанке...
– С ума сойти! Рядом с нами! А я должна была встретить тебя случайно.
– Снимаем паршивое кондо в трехэтажном, кишкоподобном доме с целой кучей горластых соседей и менеджером породы цепного пса. Так что, извини, пригласить тебя в такое убожество я просто не могла.
– Спасибо. Я приходила в гости к тебе, а не к твоему дому с медвежьей шкурой.
– Не береди рану.
– Натель сморщила лицо и стала еще страшнее.
– А Виталий? Как он?
– Ты, наверное, знаешь, что он лишился лайсенса и медицинской практики. Чтобы не выплачивать огромные суммы по компенсации, он объявил банкротство, и мы, практически, остались без гроша за душой - не только без работы, но и без кредитных карт.
– Он не работает?
– Работает. Санитаром в больнице, как вначале. Только теперь все иначе. Нет стимула, нет перспектив. Он сломался. Я думаю, в первую очередь, из-за меня.
– Так что же все-таки случилось с тобой?
– А разве не видно? Во мне поселился тот самый зверь, что живет под камешками и шевелит клешнями.
У Ланы перехватило горло. Из груди готовы были вырваться рыдания. Она еле сдерживала себя. Они надолго умолкли. Да и что можно сказать в такой ситуации. Успокаивать и кривить душой? Натель первая овладела собой, улыбнулась такой знакомой и такой чужой улыбкой: