Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
– На сей раз нет. Завтра, во второй половине дня мы пишем курсовую. Так что я отчалю на рассвете. Не хмурься, мама. Весь сегодняшний вечер мы проведем вместе. Я так вас заболтаю, что успею надоесть.
– И ты расскажешь мне, что ты сделала с моей подругой?
– Боюсь, что нет. Просто потому, что я не сумею это объяснить.
– Ну хорошо. Я отвезу тетю Натель, это тут близко, и вернусь. А ты пока отдыхай.
Выруливая с drive way на улицу, Лана сказала:
– Не знаю, что и думать о Вике. Иногда мне даже становится страшно.
– Не бояться, а радоваться надо, - рассеянно отозвалась Натель. Видно было, что мысли ее далеко.
– Мы обязательно поговорим с тобой на эту тему. Но не сейчас, ладно. Я в таком внутреннем раздрызге! А разговор этот не короткий. Двумя словами не обойтись.
В паркинге Paradise, попрощавшись, они разошлись по своим машинам. И ни одна, ни другая даже не вспомнили о том, что собирались сделать покупки. Лана возвращалась домой очень медленно, пытаясь осмыслить все, что только что произошло - от нежданной встречи с Натель до прямо-таки мистического появления дочери. Уже полностью стемнело. Улицы, как всегда в их районе, были абсолютно пустынны. Ни одной живой души, не считая тех, что скользили мимо нее в сверкавших под фонарями оболочках своих машин. По противоположному газону бежало рысцой животное, подкидывая на высоких ногах упругое тело. Собака - не собака, лисица - не лисица, подумала Лана и вдруг сообразила: Койот! Ну конечно койот! С наступлением темноты они рыщут по улицам и дворам - стаями и в одиночку - в поисках добычи, устраивают свары и жутко так завывают хором, совсем как настоящие волки. Лана остановила машину и храбро вышла, хлопнув дверцей. Койот лишь слегка повернул в ее сторону голову - двумя желтыми огоньками полыхнули его глаза - и продолжал деловито трусить, даже не прибавив шагу. Поодаль, в тени приземистой слоновой пальмы переминались с ноги на ногу еще несколько его собратьев. Оказаться одной в такой компании Лану явно не прельщало, и она поспешила вернуться в машину.
Вечером, узнав, что приехала Вика, заскочил Давид повидаться с ней. А заодно и пообедал вместе со всеми. Инга, извинившись, ушла в кабинет готовить уроки. Уже уходя, Давид заглянул к ней, чмокнул на прощание в макушку и как бы между прочим спросил:
– Что-то я давно не вижу твоей подружки. Уж не поссорились ли?
– Ну что ты. Она такая лапочка, с ней невозможно поссориться, - не поднимая головы, отозвалась Инга.
– Просто мы обе теперь очень заняты и видеться стали реже. Но дружим по-прежнему.
– Чем ты занята, я знаю. А она?
– продолжал допытываться Давид.
– Карина учится в UCLA, в школе медсестер, как и планировала. А на уикенды работает - с пятницы по воскресенье.
– Какая молодец! В больнице?
– Да нет. Кто ее пустит в больницу без специальной подготовки. Официанткой в итальянском ресторанчике. Ты его знаешь. На San Fernando. Она и насчет меня обещала поговорить с хозяином. Вот будет здорово, если мне тоже удастся устроиться туда.
– Ладно, сестренка, не буду тебе мешать. Пока.
Глава 24
В эту ночь Лане никак не удавалось уснуть. Она вертелась с боку на бок, вздыхала.
– Что с тобой, моя Лакшми? Ты крутишься как волчок.Сама не спишь и мне не даешь. Уж не заболела ли?
– Левон в шутку окрестил Лану именем индийской Богини Счастья с тех пор как подметил ее особое пристрастие к индийской философии и йоге.
Лана, будто только того и ждавшая, села на постели и включила бра.
– Я должна кое-что рассказать тебе. Думаю, было бы неправильно от тебя это скрывать. Я знаю, с каким скепсисом ты относишься ко всякого рода “паранормальностям”, и тем не менее...
И Лана поведала мужу историю с Натель, включая цель неожиданного приезда Вики. Он долго молчал, не произнося ни слова. А потом, решив, что должен ответить откровенностью на откровенность, рассказал Лане о“послании с того света”, полученном им через свою дочь. Теперь наступила очередь Ланы погрузиться в глубокое раздумье.
– Ну, раз уж у нас с тобой сегодня ночь откровений, я расскажу тебе еще кое-что, - наконец заговорила она, глядя в пустоту.
– Причем, заметь, молчала я не потому, что хотела от тебя что-то скрыть. Просто я знала, что ты мне все равно не поверишь...
– Что же ты умолкла? Я слушаю тебя очень внимательно.
– Да, честно говоря, я и сейчас не питаю особых иллюзий. Ладно. Рискну. Скажи, что случилось со мной, когда я рожала Викулю?
Взгляд Левона мгновенно стал непроницаемым и отчужденным. Он не хотел вспоминать ужас того дня, не хотел говорить об этом. За время, проведенное тогда в приемной, он состарился лет на десять, будучи уверенным, что теряет жену.
– У меня была клиническая смерть?
– Лана!
– Я знаю, ты очень испугался.Мне было тяжело смотреть, как ты страдаешь.
– Тяжело смотреть?
– Он в недоумении нахмурил брови.
– Ну да. Ведь я была рядом с тобой, когда они решили, что я уже мертва. Я шептала тебе на ухо, что со мной все в порядке. А ты меня даже не замечал.
Левон продолжал смотреть на нее широко раскрытыми глазами, потом раздраженно отмахнулся.
– Перестань дурачиться. Мы не дети. И вообще. Такими вещами не шутят.
– А я и не думаю шутить. Я ведь не случайно допытываюсь, действительно ли я умерла в тот день. Потому что именно тогда я и узнала, что смерти не существует. То есть, она, конечно, существует для живущих на земле. Но за ее порогом вовсе не глухая, черная пустота. За ее порогом есть другая жизнь. В другом качестве. И меня теперь никто в этом не разубедит.
– Тебе могло все это привидиться. Твой мозг продолжал работать.
– Щядя ее, он не сказал “агонизирующий мозг”.
– Твое тело...
– Я была вне своего тела. Я смотрела на него со стороны. А потом я прошла сквозь стену и увидела тебя...
– Ах, еще и сквозь стену! Я же говорю, элементарные галлюцинации.
Не слушая его, она продолжала:
– Ты сидел, обхватив голову руками, и все время повторял одну и ту же фразу: “Ты не сделаешь этого со мной, моя Лакшми. Ты этого не сделаешь.”
Левон окаменел. Он судорожно глотнул, вобрав голову в плечи, да так и остался сидеть, будто утратил способность двигаться. Лана попыталась вывести его из ступорозного состояния. Взъерошив ему волосы, она мягко спросила:
– Теперь-то ты веришь мне? Ну же, прошу тебя, соберись. Наш разговор не окончен. Это было только вступление. Я еще не сказала тебе самого главного.
– Боже! Куда уж больше!
– Ты в состоянии меня слушать?
Он молча кивнул.
– Так вот. За мной тогда пришли. Очень красивый, похожий на святого, старец. Он назвался Проводником. Он-то первый и сказал мне, что у меня родилась девочка и что я должна вернуться в жизнь, чтобы вырастить ее. Я, кажется, возразила ему, что у меня есть и другие дети, почему именно ее. И,.знаешь, что мне ответил старец? Я помню всё слово в слово, будто мне вырезали эти слова на черепной коробке. Он сказал: “Она другая. Всегда помни об этом и храни ее, как зеницу ока. Она поведет вас по жизни своими путями”.