Шаги в глубину
Шрифт:
— Там… Да, точно!
— Дюпон, стой, где стоишь!
Олег вынырнул из транса и уперся прямо в универсальную отвертку, на которой я включила режим паяльника. Дюпон легко отмахнулся от прибора, даже не заметив мгновенно вспухшей нити ожога.
Его вообще не беспокоило ничего, кроме собственного бреда.
— Алекса, смотри! Это же оголовок системы накачки, а вот там, дальше — рабочее тело, а там — субпространственный поляризатор!! Просто они очень маленькие!
Я смотрела, как мечется в темноте луч света, как он намечает скрытые кожухами узлы, и прозревала.
Олег
А на фрегате «Телесфор» никак не мог быть установлен «дырокол» Аустермана. А если помещение все же симметрично — то целых два «дырокола».
Глава двенадцатая
В рубке было тесно и — из-за Лиминали — холодно.
— Зато понятно, почему такой мощный выход силовой установки.
Я взглянула на Олега. Да ты, братец, гребаный оптимист. Ясно, конечно, что «дырокол», проходя сквозь изнанку, должен теоретически реинициировать часть сверхтоплива. И массу корабля он снижает, значит, генераторам тяготения меньше работы. И все это — просто волшебно, ценно и полезно. Если бы не огромное существенное «но».
— Осталось только выяснить, для чего нужен корабль, который стоит примерно раза в два дороже, чем весь флот «Диомед».
— Для перемещения в зазеркалье.
— Круто, спасибо, Рея. А зачем туда вообще надо соваться?
Последняя из Лиминалей промолчала. И на том спасибо, потому что ответа в духе «чтобы летать там» я бы не пережила. Я обернулась к обормоту:
— Дональд, что скажешь?
— Я н-не знал, — потерянно сказал капитан. Раз, по-моему, в сотый уже сказал. — В этом блоке никогда не т-требовался ни ремонт, ни отладка…
— Странно, правда? — не выдержала я.
Да, мне его жаль. Сначала его предал ВИ, теперь открылся ящик с секретами корабля. Но вопиющее разгильдяйство прямо-таки драконило меня: может, у него под палубой взвод штурмовых киберов?
— Призрачная память, — задумчиво сказала Карпцова. — Сохранились технические рефлексы.
— Переведи, — буркнула я.
Все и так просто на грани добра и зла, а тут еще эти умники с авангардными гипотезами.
Мария поерзала на ложементе.
— Если попросту, то Дональд не обращает внимания на объект, пока он работает.
— Допустим, «дырокол» приказал долго жить, — предположила я. — Как, по твоей гипотезе, должен действовать капитан?
— Ну… Призрачная память — это новая мнемоническая гипотеза, и никто не скажет…
— Не годится, — оборвала ее я. — Если это пока только слова, то нам не подходит.
— На корабле есть две странности, — вдруг сказал Олег. — Капитан не имеет памяти, но действует. Это раз. И корабельный искусственный интеллект, который не подчиняется капитану. Это два…
— Трансаверсальный привод в количестве двух штук, — устало подхватила я, — режим продвинутой тактики, «мерцающие» активные щиты, замороженный гвардеец ЕгоМеча, беглый инквизитор… Следишь, Олег? У меня пальцы заканчиваются это все считать.
— Да нет же, — Мария даже вскочила. — Он прав! А что если это связано?
Я задумалась. Если не брать в расчет всякие хитрые гипотезы, то может быть. Например, ВИ хранит какие-то ключи к вырезанной памяти обормота… Вариант! Очень хитро замкнутый круг получается: беспамятный «сдает на хранение» свою память виртуалу, виртуал не подчиняется беспамятному, и несложно понять, что систему замкнули намеренно. Оживившееся воображение пришлось приструнить, потому что просигналил курсопрокладочный комплекс, и он, не в пример экипажу, пришел к неким выводам — умным и полезным. Я вздохнула.
— Дамы и господа, предлагаю всем пойти вон. Расчет маневров окончен, я увожу «Телесфор» в изнанку.
— Да, а куда мы?..
Марии ответил обормот. Ну, пусть поговорит, ему сейчас полезно хоть в чем-то блеснуть.
— К П-паракаису. Нужно оснащение для в-выполнения контракта.
Оснащение — это мягко сказано. Нам нужны снаряды для «линейки», электромагнитная шрапнель для вразумления дронов, нам нужны свои собственные дроны, нужно сверхтопливо, обновление карт для нашего рабочего сектора… Словом, голова у меня разболелась еще до того, как я легла под порт синхронизации.
* * *
Никогда не заходи в припортовые кабаки.
Ты выходишь из корабля или десантного бота, ты уже переменил одежду на «гражданку» или — если ты совсем зеленый — продолжаешь бахвалиться новой броней. Ты готов вкушать и нежиться, или ты собран и деловит. У тебя куча денег или куча долгов.
Ни черта это все не значит, потому что в припортовых забегаловках тебе ничего толком не дадут сделать. Здесь всегда царит полуработа, полудосуг, и больше всего глупостей капитаны совершают именно за ближайшими к космопорту дверями. Помимо треклятой неопределенности тебя ждет еще «местный колорит», сдобренный «уникальными товарами», и такие вещи просто выедают тебе мозг.
Увы, нам не завезли времени на поиски нормальных мест с нормальными торговыми посредниками. Этот раздражающий меня зал был многоярусен и аляповато освещен, но хотя бы музыка играла тихо, а торговцы разными услугами не слишком рьяно бродили между столов.
— Сколько там степеней очистки?
Дональд скроллил голографический список предложений сверхтоплива и зевал: местная настойка по какой-то лихой эстетической прихоти угнетает, а не возбуждает. На атмосфере это, конечно, сказывается позитивно, на деловитости — тоже. Эдакая, чтоб ее, торговая палата с закусками и девочками.
— П-пять.
— Нормально.
— Б-без тебя знаю.
— Умничка.
Мне было скучно. Дронов мы уже оформили, снаряды — тоже. Кухню и энергетику я смело доверила обормоту, а его подрядчик опаздывал, собирая нужное по складам. На Паракаисе любили жульничать с заказами, но наш доблестный экипаж производил нужное впечатление по нехитрой формуле: не слишком борзеть при торгах и держать руки на кобурах.
Тоска-то какая. Хоть бы пристал кто, а?
— Донни, мне скучно.
— Умгу, — сказала взлохмаченная макушка из-за экрана.