Шах и мат
Шрифт:
– Ты видел ее грудь? – воскликнул шепотом Кривошеев, изредка бросая короткие взгляды на Ирму, в то время как Миллер уводил его в другой кабинет, где трудились остальные сотрудники. – Это просто нечто неописуемо прекрасное.
– Да, да, – пробурчал в ответ Дитрих, понимая, что снова придется извиняться перед Ирмой.
Но с другой стороны, что он – Дитрих Миллер – может поделать, если все мужчины на нее так реагируют? Ничего, разве только приносить за них извинения, поскольку он начальник.
– Дитрих! – не унимался Кривошеев. – Дитрих! Дитрих!
– Я понимаю, – Миллер
– В отношении нового сотрудника, – поправил Кривошеев, – но ты не предупредил, что новый сотрудник – фантастически привлекательная женщина.
Находившиеся в кабинете оторвались от работы.
– Константин, – отрезал Миллер, – только потому, что ты мой друг и прибыл из Союза, я пропущу твои слова мимо ушей, как будто ничего не слышал.
– Дитрих! – не унимался Кривошеев. – Ты не прав! Совершенно не прав, хотя бы потому, что не сообщил всей необходимой для проявления политкорректности информации.
Тут препирательства Кривошеева с Миллером прервал оперативник американского направления Энгель Утер, не отличавшийся особыми манерами.
– Константин! – радостно воскликнул Утер, поприветствовав капитана КГБ. – Ты еще не знаешь, насколько идеальны плавные изгибы тела Ирмы!
И только тут Кривошеев понял, что их с Дитрихом перепалка происходит на глазах у всего отдела и сотрудники, оставив работу, с интересом за ними наблюдают. Благо, что каждого из них Константин знал уже не первый год. Дитрих оставался верен себе: консерватор. Ни одного нового человека, кроме сочной, словно зрелый персик, Ирмы Йохансен.
– Утер! – воскликнул Кривошеев, и они обнялись. – Как ты, старина?
– Работаем, – просто ответил он, – и пускаем слюнки на фрау Йохансен.
Другие одобрительно загудели.
– Понимаю, – похлопав Утера по плечу, произнес Кривошеев, – та еще штучка?
– А то! Горячая! – Утер подмигнул Константину.
– Так! – резко оборвал обоих Дитрих. – Всем работать! Константин, пройдем, нас ждут дела.
Время шло к вечеру. Здание Министерства безопасности ГДР постепенно пустело. Работа кипела только в отделе американского направления, где Дитрих Миллер и Константин Кривошеев изучали оперативные отчеты.
Дитрих снял галстук и, расстегнув две верхние пуговицы рубашки, откинулся на спинку стула, в то время как Константин листал полученные за последний год материалы.
– Я смотрю, – не отрываясь от изучения дела, сказал Кривошеев, – что на работе Штази до сих пор сказывается разоблачение Гюнтера Гийома.
– Да, – протянул Дитрих, – в Министерстве затянули гайки после этого провала. Хотя нас вроде как не сильно коснулось.
– Странно, что Эрих Мильке все еще у руля.
Дитрих ухмыльнулся.
– Он прожженный оперативник. Все подстроил так, что виновным оказался федеральный канцлер Западной Германии Вилли Брандт.
– Вот! – Кривошеев резко прервал рассуждения Дитриха, – есть какие-то подробности по данной теме?
Миллер, придвинув стул, сел по правую руку от Кривошеева, чтобы посмотреть то, что заинтриговало друга. «Конфликт в Афганистане» – это и не удивительно. Сейчас тема интересна многим.
– Хм, – протянул он, дочитав абзац, – если честно, то информация разрозненная, мало что известно достоверно.
Лицо Кривошеева сделалось серьезным.
– А что известно достоверно?
– Имеется информация, полученная из источников в правительственных кругах Соединенных Штатов, что Государственный департамент и ЦРУ активно разрабатывают проект оказания финансовой и военной помощи противникам коммунистического режима Мухаммеда Дауда. Их конечная цель – развязать вооруженное сопротивление. Картер, конечно, пока придерживается нейтралитета в этом вопросе. Но если ЦРУ убедит его в неизбежности вмешательства Советского Союза в афганский конфликт, то президент с большой долей вероятности подпишет директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле. Насколько мы можем судить, ветер дует от руководителя русского отдела ЦРУ США, некоего Джонатана Питерса. Знаешь такого?
Кривошеев призадумался.
– Нет, – наконец бросил он.
– Так вот, – продолжил Дитрих, – эта информация неточная, все пока на уровне неподтвержденных данных: в Пакистане отмечена активизация деятельности американцев. Говорят, в Саудовской Аравии появился некий «Араб», который активно налаживает контакты с влиятельными кругами в исламском мире. Мы полагаем, он связан с Джонатаном Питерсом. Говард Штерн, мой аналитик, считает так же.
– Да-да, – пробурчал Кривошеев, – с Арабом разберемся. Важнее то, что СССР будет втянут в военный конфликт, что даст повод США обвинить нас в эскалации напряжения в регионе. А затем, скажем так, на легальных основаниях начать оказывать помощь афганским противникам нынешнего режима: как консультативную, так и военную. – Кривошеев выглядел озабоченным. – Все это нужно срочно сообщить в Центр. Нельзя допустить, чтобы нас втянули во внутренние дела Афганистана…
– Константин, – перебил друга Дитрих, – вы, русские, ориентируясь на общую картину, упускаете детали. Я бы на твоем месте не стал сбрасывать со счетов Араба. Запомни мои слова, наворотит он еще дел.
– Где шифркомната? – не удостоив слова друга ответом, спросил Кривошеев.
Глава: 1982 год (часть I)
г. Москва, КГБ СССР, июнь 1982 года.
Стоявшие в углу кабинета массивные часы, маятник которых, поражая величественностью медленного хода, отсчитывал время, пробили шесть часов вечера.
Капитан Кривошеев вздрогнул от гула, разнесшегося по помещению, – он и так слегка нервничал в присутствии руководителя Первого главного управления КГБ СССР генерала Потапова Владимира Анатольевича.
– Константин Сергеевич, – обратился к Кривошееву генерал, стоя у окна и рассматривая московские улицы, заполненные людьми, возвращавшимися с работы, машинами, проносившимися по кольцу, проложенному вокруг памятника Ф. Э. Дзержинскому, – всю эту спокойную суету обычной вечерней жизни столицы, отгороженную от хаоса только мощной спиной органов безопасности, – я изучил ваш последний отчет.