Шакал
Шрифт:
Вход в Улей был не примечательным. Однако сам эффект, который производило место, был экспоненциально сильнее.
Один последний поворот, а потом туннель привел их в открытое пространство, и сначала Никс удивилась тому, как этот изогнутый потолок еще не обрушился… но потом она увидела опоры, бетонные блоки толщиной с автомобиль, расставленные на разных промежутках, словно архитектору, проектировавшему тюрьму, было глубоко плевать на эстетику и структурную целостность. Срань Господня, помещение напоминало пещеру шириной в пару сотен футов и такой же длины. И в противоположном конце располагалась центральная точка. Там был помост
В желудке засвербело, когда Никс увидела темно-коричневые пятна.
Не думай об этом, сказала она себе. Лучше беспокойся о…
Никс запнулась, когда поняла, сколько здесь находилось заключённых. Их были сотни, все в темных свободных одеждах, они двигались подобно призракам, вразвалку… она не знала, дело ли в физических увечьях или моральных. Наверное, в каждом случае свое.
Смрад стоял ужасный. Словно конюшни не чистили пару недель.
И она не надеялась найти Жанель в толпе. Было слишком темно, чтобы разглядеть кого-то, и среди вони невозможно уловить запах сестры.
Никс хотела спросить у Шака, куда дальше. И как он даст ей знать, когда настанет время бежать… или лучше продолжать идти? Следовало обсудить это заранее…
Первый стражник, которого она увидела, стоял, прислонившись спиной к стене возле помоста. Оружие черное матовое с длинным дулом было расположено у его груди, и он держал палец на курке, а дуло возле плеча. Его голова двигалась из стороны в сторону, он сканировал толпу, а на его лице застыла маска смертоносной собранности. Напротив него стоял второй. Вооружённый аналогичным образом, с тем же профессиональным спокойствием. И были другие, которых она не сразу заметила, потому что их черная униформа сливалась с камнем, они в мгновение ока могли нашпиговать толпу из мужчин и женщин свинцом.
И то, что она не сразу их заметила, служило доказательством их профессионализма.
Шак повел ее к помосту по дуге, в обход. Они вшестером продолжали двигаться единым отрядом, но она ощущала, как мужчины то расходились в стороны, то подходили теснее, то подходили, то отходили. Она не знала, зачем это… пока не осознала, что они создавали видимость, что вроде как представляют одну компанию — а не подтверждали в лоб, что да, они — одна группа. На самом деле, их движения были малозаметны и случайно неслучайны, словно они не в первый раз это делают, и Никс задумалась, когда и при каких обстоятельствах? Но едва ли это имело значение.
Когда они дошли до помоста, она не могла отвести глаз от столбов. У их оснований лежали цепи с почерневшими звеньями.
На стволах деревьев была свежая кровь.
Ее взгляд перешёл к ближайшему стражнику. Он не смотрел на нее. Он смотрел за ее спину, наблюдал за чем-то.
Должно быть это тот мужчина, Апекс…
Лукан посмотрел на нее.
— Что ты сказал? Что, твою мать, ты там тявкнул?!
Никс застыла.
— Погоди, что…
Мэйхэм подался вперед:
— Я сказал, что ты уродливый импотент. А когда превращаешься — волосатый как обезьяна.
Лукан обнажил клыки.
— Ты, ублюдок…
Когда они кинулись друг на друга, огромные тела обошли ее и врезались друг в друга, кулаки были сжаты, лица раскраснелись в агрессии… и когда драка началась, отряд охранников
Шак схватил ее за руку и резко дёрнул назад.
Когда другие заключённые бросились вперед, навстречу потасовке, они начали делать ставки, доставая смятые купюры, их окружила стража… а она с Шаком проскочила по границе растущего столпотворения, следуя против течения заключённых, двигавшихся к драке.
Шак тянул ее за собой, и, минуя беспорядки, провёл ее к узкому расщеплению в стене примерно в двадцати пяти футах от помоста, драки и стражников. Абсолютно черная щель была такой тесной, что сначала они нормально вошли в проход, но потом пришлось повернуться и идти боком до тех пор, пока не перестали пролезать даже плечи в развороте. Здесь пахло плесенью и затхлостью, и Никс охватила внезапная клаустрофобия — благодаря вони, темноте и узкому пространству.
Не имея другой возможности для ориентации в пространстве, она прислушивалась к тихим звукам, что издавал Шак. Шорох его одежды, едва слышные шаги, скрежет зубов, когда время от времени приходилось протискиваться в постоянно сужавшийся проём, слишком узкий для его плеч — все это помогало ей идти вперед.
Шак не сбавлял темп. Только когда приходилось. Когда проем стал таким узким, что она буквально обтиралась о камень и лицом и задницей, она врезалась в Шака.
— Немного осталось, — прошептал он. — Ты справишься.
Должно быть, он ощутил ее страх.
— Я беспокоюсь не за себя.
Лгунья, подумала она.
Когда она была на грани и собиралась сказать ему, что не может сделать и шага, запах изменился.
Это свежий воздух? — задумалась Никс.
Шак остановился и с усилием повернул голову. По крайней мере, ей так показалось, учитывая, что его голос звучало прямо возле ее ушей.
— Мы идём налево, и двигаться нужно быстро. Не буду напоминать, насколько это опасно.
— Поняла.
— Никс, я серьёзно…
— Заткнись. Если все провалится, то точно не по моей вине, — поклялась она.
***
Шакал на короткий миг закрыл глаза. Храбрость была такой же базовой нуждой, как и потребность в воздухе. Подобно кислороду, поддерживающему жизнь, и в самые тёмные времена, при худших обстоятельствах смелость порой нужна больше всего.
Он не был удивлён железной решимостью Никс.
Более того, она вдохновляла его. А прошло очень много времени с тех пор, как этот сигнальный огонь загорался в его груди в последний раз — и имел отношение к противоположному полу. И вот он, заряженный ее непоколебимой уверенностью, движимый вперед ее примером.
Если бы он мог поцеловать ее, то сделал бы это. Но сейчас он делал то единственное, что было в его силах.
Он вел ее туда, куда ей нужно было.
Последние пятнадцать ярдов были самыми сложными, самыми напряжёнными. Но, наконец, он увидел свет, на котором можно было сосредоточиться, и он убедился, что снаружи не было посторонних запахов и звуков, прежде чем выскользнуть из проёма. Когда он вышел в открытое пространство, заставленное ящиками с консервами, глаза заслезились от света. Обернувшись, он сразу подхватил Никс, короткое мгновение прижимая ее к своему телу. Шакал сделал глубокий вдох, и ее аромат вытеснил все запахи.