Шалако
Шрифт:
— Может, устроить облаву? — предложил Анри. — У него не очень много пространства для маневра.
— Это все равно, что ночью шарить руками в траве в поисках гремучей змеи. Вы ее непременно найдете.
Анри сменил Мако на краю скалы, и повар вернулся к огню.
Шалако беспокойно бродил вокруг лагеря, наконец тоже подошел к костру.
— Это Татс-а-дас-ай-го, — сказал он. — Уверен.
— Почему? — спросил Мако.
— Можешь считать это предчувствием. Он здесь, никаких сомнений. Это великий воин, может, самый великий в апачском народе, и
Охотников снедали муки ожидания. Шалако тоже испытывал напряжение, но терпение его было безграничным. Остальные проявляли нервозность. Все, даже фон Хальштат, были не в состоянии держать себя в руках. Они хотели добиться цели немедленно. Жизнь не научила их сообразовывать свои желания со временем.
Дикий Запад учит, как ладить со временем, ибо время здесь — мера всего. Говоря о расстоянии, вам назовут не количество миль от точки до точки, а количество дней, за которое вы одолеете это расстояние. Все измеряется временем, и время измеряет все.
— Почему вы остались? — спросила Ирина.
— Леди одолжила мне коня. Будем считать — из чувства благодарности.
— Не за что. Честно говоря, я беспокоилась за коня. Мысль, что его могут съесть, для меня невыносима.
— Все равно. Между прочим, вы могли поехать со мной.
— И бросить друзей? Вы знали, что я не пойду на это.
Лишь половина его разума была занята разговором, а другой половиной он раскидывал так и эдак, стараясь проникнуть в мысли человека, который собирался убить их всех поодиночке.
Ирина помолчала, очевидно, размышляя о том же, потому что вдруг сказала:
— Откуда вы знаете, кто он? Индеец то есть.
— Люди выдают себя привычками, манерой поведения. Иногда вы узнаете их по следам, что они оставляют, иногда по тому, что они не оставляют следов. Из мелочей постепенно складывается картина…
— Знание помогает?
— Случается. Знакомого человека легче понять, а иногда и перехитрить.
Рой Хардинг услышал их разговор.
— О ком ты говоришь?
— О Татс-а-дас-ай-го, Быстром Убийце.
— Я слышал о нем.
В скалах апач услыхал, как громко произнесли его имя, и ему стало не по себе. Имя у апачей — тайна за семью печатями, тот, кто знает твое имя, обладает над тобой определенной властью.
Он не спускал глаз с большого человека, который произнес его имя. Что за волшебство открыло этому белому, кто он?
Его называют Шалако. Человек, приносящий дождь.
Татс-а-дас-ай-го внимательно следил за большим человеком. Перед ним был опасный противник… великий воин… апач пошел бы на все, чтобы сразиться с ним. Но Шалако знает его имя… это дает
Индеец остался на месте. Следующим он убьет человека на скале.
Шалако оглядел тех, кто был у костра. Напряжение сказывалось. Эдна Даггет выглядела совершенно изможденной, вздрагивая от малейшего звука, и была на грани истерики.
От Жюли Паж, казалось, остались одни глаза с темными кругами, — бессонные ночи и переживания привели ее в состояние транса. Граф Анри похудел, но сохранял хладнокровие и готовность к действию.
— Смотри в оба, Рой, — сказал Шалако. — Не полагайся на женщин. У них нет опыта. Держи под рукой револьвер… индейцы могут попытаться тебя добить.
— Интересно, что с Боски Фултоном. Ты сказал, что видел его на тропе, но стрельбы там не было.
— Спрятался, если ума хватило. Если попытался бежать, теперь он наверняка мертв.
Шалако знал, что у Фултона свои проблемы. Судя по доносившимся до них звукам ружейной пальбы, битва разыгралась между крупными силами. Были все основания предполагать, что победила армия. Но у нее могли быть серьезные потери, которые задержат ее приход.
Он оглядел участок. Запаса продуктов хватит ненадолго. Еда кончится раньше боеприпасов, достаточно ли выдержки у этих людей?
Выдержат ли они без еды два дня? Три?
До Форсайта не дальше десяти миль, однако подполковник ничего о них не знает. Завтра, если придется отстреливаться от апачей, он может услышать стрельбу. Если сам не будет вести бой.
Правда, к этому времени разведчики должны бы уже сообщить Форсайту, что следы охотничьей экспедиции идут на юг… если они не пришли к выводу, что их убили или взяли в плен.
Лора Дэвис — дочь сенатора Соединенных Штатов, и телеграфный провод из Вашингтона уже должен раскалиться от требований незамедлительно принять меры.
Скажем, три дня. Им надо продержаться еще три дня.
Завтра наверняка будет атака, и интуиция ему подсказывает, что Татс-а-дас-ай-го убьет ночью еще одного. Воин-одиночка, он захочет увеличить разрыв в счете перед последней атакой.
Поднявшись, Шалако обошел линию обороны. К утру будет видно все, однако ночью некоторые посты терялись в темноте. Он беспокоился за людей.
Шалако присел рядом с фон Хальштатом.
— Не оставайтесь слишком долго на одном месте, — предупредил Шалако. — Перемещайтесь, следите за тенями. Думаю, ночью он постарается убить еще хотя бы одного.
Даггет был скорее возбужден, чем испуган. Впервые в жизни он оказался на поле сражения. Он оглянулся на Шалако.
— Я, наверное, дурак, но знаете, — сказал Даггет, — мне это нравится.
— Все верно, это здорово взбадривает.
— Жизнь! Настоящая жизнь! Я всегда хотел быть военным, но отец пустил меня по дипломатической части, и, конечно, Эдна не хотела слышать ни о чем другом. У меня не было даже шанса попробовать.
— Вздремните. Теперь будем спать по двое.
— Не возражаю. Я останусь здесь.