Шалако
Шрифт:
Шалако поднял винчестер и занял устойчивое положение. Мгновенно прицелился и выстрелил.
Один из напавших на фон Хальштата индейцев упал. Развернувшись, Шалако вскинул ружье и застрелил еще одного апача на кромке котловины. Тут кто-то навалился ему на плечи.
Перекатившись, он вскочил на ноги, индеец тоже поднялся, и Шалако ударом кулака отправил его под копыта лошадей.
Выхватив кольт, он убил индейца, который тащил за волосы Лору. За спиной оглушительно грохнуло ружье, и он увидел, как падает еще
Как только в котловину скатилась вторая волна индейцев, Боски Фултон вдруг повернулся и нырнул в камни. На апачей ринулся, орудуя прикладом, фон Хальштат, когда приклад сломался, он выхватил револьвер. Расстреляв все патроны, он отбросил его и схватил ружье Анри.
Разъяренный Шалако кинулся на индейцев, открыл огонь, и тут они внезапно исчезли. Исчезли, словно их и не было. Остались только трупы, ужасный вой ветра и трое уцелевших мужчин.
Эдну Даггет убила шальная пуля. Граф Анри мертв. Лора в шоке. Боски Фултон сбежал.
— Подонок! — сказал фон Хальштат. — Трус!
— Нет, он не трус. Просто себялюбивый скот. — Шалако зарядил кольт и стал собирать оружие. — Он беспокоился только о себе, вот и все.
Спасения не было. Апачи выжидают. А где-то в скалах прячется Татс-а-дас-ай-го.
Над ними ревел ветер, песок хлестал в котловину и стучал о камни. Ирина успокаивала своих лошадей и чалого. Даггет поднял тело жены и перенес его в укромное место за утесом, где ветер был несколько тише.
Фон Хальштат отложил ружье и перетащил туда же труп Анри.
Шалако собрал тела троих убитых апачей и выбросил их из котловины на склон. Ружье оказалось только у одного, он подобрал его и зарядил.
У фон Хальштата был разодран на плече сюртук, рубашка порвана, лицо в крови. То ли от пули, то ли от удара на голове алела огромная ссадина.
Ирина оставила лошадей, наклонилась к Лоре и обняла ее. Оцепенев от пережитого ужаса, Жюли Паж неотрывно смотрела на них. Шалако пошел к лошадям, снял с одной флягу и смочил рот, затем сделал несколько глотков и предал флягу фон Хальштату и девушкам.
Обхватив голову руками, у трупа жены сидел Даггет.
— Ну-ка вставай! — грубо сказал Шалако. — Возьми ружье. Они скоро вернутся.
Даггет уставился на Шалако.
— Мне теперь все равно, — пробормотал он. — Все равно.
Шалако схватил его за плечо и поднял на ноги.
— А мне не все равно, и горе — роскошь, которой ты не можешь себе позволить. Есть и другие женщины, приятель. Вставай, готовься к бою.
— Убитых было больше, — сказал фон Хальштат. — Могу поклясться…
— Они их уносят с собой. Когда стемнеет, подберут и остальных.
— Мы не переживем еще одну ночь, — запротестовал Даггет. — Это невозможно.
— Выдержим, — сказал Шалако. Он оглянулся на фон Хальштата. — Как вы, генерал?
— Хорошо, — ответил Хальштат. — Разумеется, хорошо.
Бешеный рев ветра не прекращался, в диких завихрениях песка они не могли ничего разглядеть, даже друг друга почти не видели. Все закрывала желтая пелена.
Ожидание новой атаки не прекращалось. С покрасневшими, налитыми кровью глазами они лежали вместе со своим оружием у кромки котловины, щурясь в кромешную тьму, и ждали. В горле першило, губы высохли и потрескались до крови, кожа почернела.
Ждали нового штурма.
Около полуночи кончилась вода, хотя они уже давно ее экономили. Жутко завывал ночной ветер, его могучий вал ударялся о гору, неся перед собой кусты, листья и ветки. С горы катились камни. Наконец на заре буря иссякла, ветер утих; они лежали, словно мертвые, глядя перед собой пустыми, остекленевшими глазами.
Лейтенант Холл услышал стрельбу с вершины горы раньше, чем разразилась буря, но не смог определить точное ее направление. Перед бурей ему несколько раз чудились выстрелы, но гора уводила звук в другую сторону.
Когда началась буря, он находился на подветренном склоне Гиллеспи. Слева от него стояла скала, на которую забрались охотники. Не зная о тропе, Холл даже не подозревал, что они могли туда взобраться.
На открытом месте буря уничтожила все следы, и лейтенант думал, что и другие следы тоже пропали. Он не знал, что в пустыне есть места, где следы сохраняются годами. Не имея представления о горном пути, Холл мог только предполагать, что охотники прошли в долину Анимас через перевал.
Буря заставила солдат искать укрытие, и громады Гиллеспи оказалось достаточно, чтобы сломить силу ветра и песка. Спрятавшись в утесах, они устроили «сухой» лагерь.
Холл уснул, но вскоре его разбудил разведчик Джим Хант, полукровка-делавар.
— На горе идет бой, — сказал Хант. — Я слышу выстрелы.
— В такую бурю? Невозможно!
— Там стреляют, — настаивал Хант.
Холл встал и надел сапоги, предварительно вытряхнув из них песок. Он задумался, потом набросал короткую записку.
— Сумеешь добраться до Форсайта? — Двое перепуганных золотоискателей, спешивших убраться из опасной зоны, рассказали о бое в каньоне Лошадиной Подковы, упомянув, что Форсайт остановился там же.
— Еду, — сказал Хант.
Когда он ушел, Холл больше не лег спать. Он встал и отправился к лошадям. Те нервничали и рвались на север.
К лейтенанту подошел Бранниган, стороживший лошадей.
— Думаю, там есть вода, сэр, — сказал он. — Хотите, взгляну?
— Да, но будь осторожен.
Пока Бранниган искал воду, лейтенант остался с лошадьми и думал о Лоре Дэвис. Он танцевал с ней однажды, когда ее отец объезжал армейские гарнизоны. Невозможно представить, что она могла оказаться в таком месте.