Шато де Дамне

Сербин Лариса

– Если ты уверена, что он не тот, за кого себя выдает, предлагаю его просто убить. И дело с концом, – произнесла Ирен, не отрывая взгляда от своих рук.

– И кто, позволь узнать, его убьет? – усмехнулся Эммануэль. – Неужели ты?

– Могу и я, – улыбнулась сестра, глядя на него пустым взглядом.

Пламя камина отражалось в ее глазах, и казалось, будто в них пляшет ее внутренний ад.

– Ты? Да ты в жизни дамского револьвера не держала! Кого ты можешь убить? – рассмеялся он.

Его слова задели Ирен. Она поджала под себя ноги. Шанталь медленно перевела

взгляд на брата. Выражение ее лица не изменилось, но одно легкое движение брови заставило его умолкнуть.

– Если потребуется, я и каждого из вас могу зарезать. И даже бровью не поведу.

– Ты? Маленькая Ирен, которая боится мышей? – рассмеялась Жозефина.

– Мышей я не боюсь. А вот тебя, сестренка, может быть, стоило бы.

Жозефина услышала в этих словах Ирен настоящую угрозу. Как Эммануэль и Шанталь могут этого не замечать? Они занимаются делами международного уровня, но не видят, что у них под носом взращивается настоящее зло. Жозефина поежилась от холода, который, казалось, исходил от сестры.

– Никто никого не будет убивать! – резко сказала Шанталь. – Мы должны поступить умнее.

Эммануэль встал с дивана и подошел к камину, чтобы подбросить дров. В комнате повисла тишина. Было понятно, что Шанталь как обычно давала другим возможность высказаться лишь для того, чтобы потом озвучить свое собственное «гениальное» решение.

– У меня есть идея, – наконец проговорила она, сделав паузу ровно на столько мгновений, сколько было нужно, чтобы получить всеобщее внимание. – Мы не будем его убивать. Он сам себя убьет.

– Признаться, у меня тоже мелькала такая мысль, – поддержала ее Жозефина. – Так что ты предлагаешь?

Шанталь на мгновение задумалась, а затем окинула взглядом всех присутствующих, словно генерал, проверяющий свое войско: Ирен с ее ледяными непроницаемыми глазами, Эммануэля, которому не нравилась вся эта ситуация, и Жозефину, которая только и делала, что демонстрировала безразличие.

– Мы сведем его с ума, – начала Шанталь. – Полностью завоюем его доверие, а потом постепенно уничтожим. Его же руками.

– Кажется, мы уже достаточно втерлись к нему в доверие за те месяцы, что он у нас живет, – заметила Жозефина.

Глаза Шанталь на мгновение задержались на Жозефине, как бы напоминая о ее роли в плане. Затем она перевела взгляд на Эммануэля.

– Так, мне кажется, что вы сами скорее с ума сойдете, – строго сказал тот. – Завтра же поеду в Париж, и все обсудим с родителями.

– А я согласна с Шанталь, – упрямо заявила Жозефина, вставая с дивана. – Мы станем ему лучшими друзьями. Одной семьей. Эммануэль будет брать его на охоту. Ты, Шанталь, покажешь ему библиотеку, свозишь к морю, если потребуется. А Ирен станет его любовницей.

– Я бы так не сказала. Ты редко бываешь на наших вечерах и не видишь, как наша девочка повзрослела, – ответила Жозефина, с высоты своего роста глядя на младшую сестру, сидящую на полу.– О, нет-нет, Ирен еще слишком молода для таких игр, Жозефина, – возразила Шанталь.

Эммануэль почувствовал напряжение между ними, и вдруг его осенило. Он понял, что Жозефина не успела договорить из-за того,

что в кабинет вошла Шанталь. Она хотела сказать, что это не она, а Ирен была той, кого он увидел выходящей из комнаты гостя. Именно ее ночную сорочку он заметил в полутьме коридора. Как легко было спутать двух сестер. Он был слеп все это время, наивно веря, что их младшая сестра – по-прежнему милый и невинный ребенок. Но теперь стало ясно, что Ирен переняла манеры Жозефины, с которой проводила все свое время. Только вот Жозефина умело управляла своими эмоциями и желаниями, а Ирен не стремилась научиться этому искусству.

Жозефина перевела взгляд на Эммануэля и уловила в его глазах те же мысли. Теперь не только она понимала, что их младшая сестра, вероятно, представляла собой реальную угрозу. Их невербальный разговор длился всего минуту, но за это короткое время они оба осознали очень много.

Шанталь продолжала говорить, даже не догадываясь, что между ее сестрами и братом происходит нечто важное. Она всегда считалась самой умной среди детей семьи Дамьен; по крайней мере, так утверждали родственники. Однако ее интеллект часто скрывался за маской холодной отстраненности. Шанталь умела наблюдать и анализировать, но предпочитала не вмешиваться в эмоциональные перепалки. Создавалось впечатление, что она равнодушна к чувствам других. Но на самом деле она тонко чувствовала людей и их намерения – просто держала это при себе.

– Похоже, ты сама хотела бы стать его любовницей? – неожиданно обратилась Ирен к Шанталь, нарушив напряженное молчание.

– Ну уж нет! Я не настолько глупа! – с возмущением отрезала Шанталь. – Но если он действительно поможет нам вернуть часть утраченных торговых связей, может быть, я и пересмотрю свое отношение. Долги семьи перед банками растут, и если мы не укрепим свои финансовые позиции, наше шато превратится в музей для бедняков.

– А может быть, ты просто завидуешь? – не унималась младшая сестра, продолжая провоцировать ее.

– Завидовать? Чему, дорогая? Разве что болезни, которую он может подарить! Может, кто-то и позавидовал бы гонорее, но я не из их числа!

Шанталь прошла по кабинету и остановилась перед камином. Ее фигура выделялась на фоне трепещущего пламени, и казалось, она контролировала даже огонь.

– Тихо! – внезапно для себя самого вскрикнул Эммануэль. – Что с вами, черт возьми, сегодня происходит? Никто не станет его любовницей!

В кабинете снова повисла напряженная тишина.

– Если мы действительно хотим свести его с ума, то нужно сделать так, чтобы он поверил, что уже обезумел, – уже спокойнее произнес Эммануэль.

– Продолжай, – одобрительно кивнула Шанталь; скрестив руки на груди, она внимательно слушала брата.

– Мы будем медленно сводить его с ума. Пусть он сомневается, может ли верить своим глазам и мыслям. Но при этом будем ему лучшими друзьями.

– А что, если он решит уехать? – встревоженно спросила Жозефина.

– Он не уедет, пока не узнает, зачем он здесь, – спокойно ответила Шанталь. – А этого он не узнает никогда. Мы запутаем его настолько, что он будет уверен в своем безумии.