Шато де Дамне
Шрифт:
К месту битвы, а точнее к парковке для зрителей и участников реконструкции они добрались на стареньком «Линкольне» Джорджа. Дальше им пришлось идти пешком по полю, которое было уже изрядно перекопано каблуками других зрителей. Чистые ботинки Джорджа быстро покрылись грязью, как и сапожки его спутниц.
– Я как раз планирую писать книгу о том времени, – сообщил он, уже уверенный в том, что это будет его следующей работой.
– А я сразу догадалась, что вы писатель. У вас такой задумчивый вид, как будто вы больше живете в своих мыслях, чем здесь. – Девушка в розовом улыбнулась. – А о
Джордж усмехнулся, чувствуя легкое раздражение. Этот вопрос всегда звучал одинаково, слишком поверхностно. «Что я пишу? Да как объяснить, что я пишу, чтобы не испугать вас?»
– В основном психологические триллеры. Иногда с элементами мистики.
– Интересно! А как началось ваше писательство? – с наигранным интересом спросила девушка в серебристом платье.
«Интересно», – подумал Джордж. – «Люди всегда так говорят, когда не знают, что сказать».
Он пожал плечами, избегая прямого взгляда.
– Случайно. Хотя, наверное, так говорят все.
Он замолчал, чувствуя, как в груди нарастает знакомая тяжесть. Он не любил говорить о себе, но продолжил. Слова будто сами рвались наружу.
– Я начал писать, когда… понял, что реальность иногда становится слишком шумной.
Девушка в серебристом немного нахмурилась.
– Шумной?
Джордж кивнул, и его взгляд на мгновение стал пустым. Шум. Постоянный, настойчивый. Голоса, которые невозможно заглушить. Реальность становилась вязкой, как густой туман, и единственное, что помогало, – это писать.
– Да. – Он слегка улыбнулся, но улыбка вышла натянутой. – Когда все выходит из-под контроля, я беру ручку и создаю свою реальность.
– И что это за миры? – осторожно спросила девушка в розовом.
Джордж на секунду замер. Миры? Они были больше, чем просто мирами. Это были лабиринты, в которых он терялся, но при этом чувствовал себя дома.
– Миры, где герои борются со страхами, сталкиваются с неизведанным, с тем, чего боятся больше всего. – Его голос стал чуть тише. – Иногда это помогает и мне. Но иногда… – Джордж сжал пальцы. – Иногда эти миры затягивают меня сильнее, чем я хотел бы. Бывает, что я не уверен, где заканчиваются их страхи и начинаются мои.
Девушка в серебристом внимательно посмотрела на него.
– Кажется, вы не просто пишете. Вы живете этими историями.
Джордж задумался. «Да, иногда кажется, что я живу только там. Реальность слишком жестокая и неустойчивая. В моих книгах я хотя бы знаю правила игры. Здесь же…»
– Когда я пишу, мне легче дышать, – сказал он, глядя на поле битвы, окутанное туманом.
Туман, как и в его снах. Переход между двумя реальностями.
– Писательство как терапия? – спросила девушка в розовом.
Ее голос звучал мягко, почти осторожно.
Джордж усмехнулся, но в его улыбке не было тепла.
– Или как зависимость. – Он опустил взгляд. – Честно говоря, я не знаю, что будет, если однажды я перестану писать. Может, я просто исчезну. Растворюсь в этом шуме. Или, хуже того, навсегда останусь в одном из созданных миров.
Девушки на секунду замолчали, явно не ожидая такого ответа. Взрыв пушечного выстрела разорвал тишину, но Джордж едва обратил на это внимание. Он снова был в своем мире, где не нужно
– Мы обязательно прочитаем вашу следующую книгу, – наконец сказала девушка в розовом с теплой улыбкой.
Джордж кивнул, словно очнувшись.
– Надеюсь, что и вы найдете там что-то для себя. – Он снова посмотрел на поле. – Возможно, найдете то, что я сам пока не могу понять.
Девушки рассмеялись. Над ним? Они ставили на нем клеймо неудачника, закопанного в книгах? Или это был вежливый смех – тот самый, которым люди показывают, что разговор их забавляет? Множество бестселлеров Джорджа не приносили ему уверенности в себе. Люди любили его книги, но не его. «Все всегда смеются надо мной. И они не исключение», – мелькнуло у него в голове.
Чавканье грязи под ногами постепенно стихло, когда они приблизились к месту битвы. Перед ними раскинулись поля, окутанные легким туманом от взрывов пушек. На фоне неба развевались разноцветные знамена. На поле боя были разбросаны реконструированные лагеря и стенды с оружием. Вдалеке можно было разглядеть группы людей в военных костюмах той эпохи. Некоторые из них активно участвовали в сражении, другие просто создавали атмосферу того времени. Девушки быстро исчезли в толпе.
Джорджу казалось, что лица вокруг меняются: будто зрители сменялись людьми из прошлого. На мгновение он заметил мужчину в треуголке и сюртуке, который казался слишком реальным, чтобы быть участником реконструкции. Мгновение спустя фигура исчезла, и Джордж вздрогнул, пытаясь убедить себя, что это просто его воображение.
Джордж вскоре потерялся в толпе. Он не обращал внимания на шумную публику с напитками – колой или пивом – и попкорном в руках. Его полностью завораживал происходящий на поле бой. Он забыл о времени и своем плане добраться до шато до темноты.
– Джордж! – раздался женский голос.
Он начал озираться, но не увидел ни одного знакомого лица.
– Джооордж! – снова позвали его: на этот раз более протяжно.
Джордж снова огляделся, но никого из знакомых так и не увидел. Его взгляд зацепился за девушку на поле битвы, и ему подумалось, что это она звала его; но это была не та, с кем он столкнулся на заправке. Он не знал ее. Впрочем, может, голос звал вовсе не его, а другого Джорджа. Или же это была усталость, подсказывающая, что чем раньше он уедет отсюда, тем быстрее доберется до цели. Он уже потратил больше часа на эту реконструкцию и не мог позволить себе остаться еще и на ужин. Джордж купил хот-дог в палатке с едой, установленной для зрителей, завел «Линкольн» и отправился дальше по маршруту, доедая ужин за рулем.
Оставшуюся часть пути он больше нигде не останавливался. Пейзажи за окном машины чередовались: умиротворенные зеленые поля превращались в живописные холмы, которые уступали место горным пейзажам. Северная прохлада постепенно сменялась теплым воздухом южных регионов Франции. Ему даже показалось, что цвета за окном изменились: по мере того, как он приближался к Провансу, трава становилась все более зеленой, усиливая контраст с тем, что он видел до этого. Казалось, юг Франции был настоящим раем, и Джордж не мог нарадоваться тому, что приближается к цели.