Шато де Дамне
Шрифт:
Его родители так и не заметили, как их сын погрузился в себя. Для них он всегда был тихим, спокойным ребенком, которому не нужны были шумные компании или близкие друзья. Они видели в нем самостоятельного и вдумчивого мальчика, не осознавая, что за этим внешним спокойствием скрывается глубокая внутренняя жизнь. Сестра тоже редко обращала на него внимание. В отличие от Джорджа, Зои была общительной и энергичной, и ей было неинтересно проводить время с замкнутым братом, который казался ей странным.
Когда Джордж достиг подросткового возраста, его воображаемые друзья начали исчезать. Это было болезненно. Он чувствовал, что теряет то важное, что когда-то было
Именно тогда он впервые начал писать. Письмо стало для него способом справляться с внутренним хаосом. Он пытался запечатлеть свои мысли на бумаге, упорядочить их, чтобы обрести хоть какой-то контроль над жизнью. Писательство давало ему возможность создавать миры, в которых он мог быть хозяином ситуации. Но даже в этих мирах его никогда не покидало ощущение, что реальность может внезапно обрушиться.
Когда Джордж встретил женщину, – ее звали Кристина, но он всегда называл ее Кики – все изменилось. Она ворвалась в его жизнь, принеся с собой свет и шум, к которым Джордж не был готов. Внезапная близость, постоянное присутствие другого человека в его пространстве казались ему чем-то чужим, непривычным. Кики была полной противоположностью Джорджа: жизнерадостной, общительной, всегда окруженной друзьями. Сначала ее энергия и жизнелюбие завораживали его. Она казалась ему ярким светом в мире, где он привык к тени.
Но постепенно ее жизнерадостность начала его тяготить. Ему становилось все сложнее переносить ее присутствие, шумные разговоры, смех. Джорджу хотелось снова вернуться к привычной тишине, к той спокойной изоляции, которую он так тщательно создавал для себя на протяжении всей жизни. Реальность рядом с Кики становилась слишком яркой и громкой, и он чувствовал себя некомфортно. Он начал отдаляться, возвращаясь в тот мир, где его единственным спутником была тишина.
Джордж боролся с желанием отдаляться. Он старался быть тем, кем на самом деле не был: внимательным и заботливым партнером. Он пытался соответствовать ожиданиям Кики, но каждое ее прикосновение, каждый разговор напоминали ему, что он не создан для этого. Он замыкался в себе все сильнее; вместе с этим пришли бессонные ночи, наполненные мучительными мыслями и тревогой.
Именно тогда у него впервые появились признаки того, что позже врачи назовут шизофренией. Сначала это были просто странные мысли, которые казались чуждыми; они будто не принадлежали ему. Постепенно мысли стали превращаться в голоса – шепот в темноте, который невозможно было заглушить. Джордж начал сомневаться в реальности всего, что его окружает. Даже в том, что существовала Кики. Голоса искажали все; отнимали ощущение стабильности.
С течением времени их совместная жизнь стала невыносимой. Джордж отдалялся все больше, пока однажды не исчез совсем, оставив ее и свою прошлую жизнь позади. Он просто не мог больше находиться в мире, где все стало настолько ненадежным и пугающим.
Поэтому пребывание в шато не казалось ему обременительным. Джорджу было спокойно – или, возможно, ему только казалось, что он обрел это спокойствие. Здесь, среди тишины и пыли, он ощущал некое умиротворение. Быть может, это место, где никто не тревожил его, и было тем укрытием, которого
За неделю жизни в шато у Джорджа даже появился свой распорядок. Утром он выпивал чашку кофе, приготовленного на старенькой газовой плите, после чего два часа занимался уборкой. В обед он садился за книгу, которую писал на обычной бумаге, купленной в городе. Раньше он никогда не писал от руки – считал это тратой времени, ведь затем приходилось перепечатывать текст. Но на этот раз выбора не было. И к своему удивлению, Джордж заметил, что когда он пишет ручкой, его стиль повествования меняется. Вдобавок оказалось, что этот процесс приносит ему особое удовольствие. После нескольких часов письма и легкого обеда, который обычно состоял из снеков и бутербродов, он занимался садом: выкорчевывал сорняки, пытаясь хоть немного вернуть прежний вид когда-то роскошному участку.
За все это время Зои позвонила лишь однажды. Она сообщила, что ей придется отложить приезд еще на пару недель. Джордж притворился сердитым, но в глубине души был даже рад. Это означало, что у него будет больше времени, чтобы побыть здесь одному и погрузиться в атмосферу шато.
…Солнце ярко светило, но толстые каменные стены спасали от жары. Джордж сидел в просторном зале, где у камина стоял диван из голубого атласа с изящной фигурной спинкой. Работа над книгой шла медленно. Он еще ничего толком не написал; образы, которые рождались в голове, казались пустыми или уже использованными в предыдущих книгах. Казалось, от него ускользает что-то неуловимо важное, и он не может полностью погрузиться в процесс.
Джордж отложил бумаги на старинный кофейный столик перед диваном, лег, подложив под голову твердую подушку, и прислушался к тишине шато и звукам снаружи. Дом как всегда гудел. Это было трудно описать, но Джордж чувствовал этот гул – словно в недрах старого здания таилась некая вибрация, живущая собственной жизнью. За окнами щебетали птицы, а теплые лучи солнца мягко касались его щеки, постепенно убаюкивая. Сознание Джорджа начало медленно погружаться в сладостную дрему, а ощущение вибрации усилилось. В какой-то момент ему привиделось, что он упал со спиральной лестницы и кубарем покатился вниз. Испуг заставил его вздрогнуть, и он открыл глаза.
Он все еще лежал на диване. Сон улетучился в одно мгновение, однако вибрация дома никуда не исчезла. Его взгляд упал на хрустальную люстру. Со второго этажа, из комнаты прямо над залом, раздался стук, похожий на шаги. Люстра задрожала. Очевидно, это был просто ветер. Но что-то в этом показалось странным.
Джордж неохотно поднялся и направился по деревянной лестнице на второй этаж. Дерево слегка просело, и каждый шаг сопровождался громким скрипом. Он подошел к двери той самой спальни, откуда доносился звук, и без колебаний открыл ее.
На втором этаже еще не была убрана ни одна комната; как только Джордж вошел, лучи солнца, пробивающиеся сквозь грязные окна, осветили облака пыли, что закружились в воздухе, словно в вальсе. Из окна открывался великолепный вид на заросший сад, и Джордж снова подумал о том, сколько работы ему еще предстоит. Он громко выдохнул, ощущая легкую усталость, и направился к выходу, снова поднимая в воздух пыльные клубы.
– Боже! – испуганно воскликнул он. – А ну иди сюда!
Перед ним мелькнула виновница шума – огромная серая крыса. Она уставилась на Джорджа своими маленькими блестящими глазами, не двигаясь. Джордж замер, пытаясь не спугнуть грызуна. Он медленно взял подушку с кресла и, задержав дыхание, начал осторожно красться к крысе, надеясь поймать ее.