Шаукар
Шрифт:
Когда Юрген окончательно поправился, то он, купив баурсаки, навестил Сабиру и поведал её всю историю о торговле опиумом и убийстве в магазине.
— Порой мне кажется, что я уже слишком стара для такого, — налив ещё чаю, проговорила Сабира.
— Хотел бы я сказать, что после поимки этих преступников у нас начнётся спокойная и размеренная жизнь, — улыбнулся Юрген. — Но что-то мне подсказывает, что вряд ли.
— Расскажи ещё про Шелдона, — попросила женщина.
— Он очень помог мне в зверинце. Он любит животных, хоть и не говорит об этом.
— Хотелось бы мне взглянуть на него.
— Мне кажется, тебе надо ещё немного подождать и он сам придёт к тебе. Я в этом уверен. Шелдон знает о твоём существовании, но он ещё подросток, а ты знаешь детей, какими они бывают упрямыми. Шелдон ещё два года назад не выносил на дух всех амма, а теперь считает Неру своим другом. Дай ему ещё немного времени.
— Не думаю, что у меня его так много, — вздохнула Сабира.
— Не говори ерунды! — воскликнул Юрген. — Ты прекрасно выглядишь и ты совсем не старая.
— Спасибо, мальчик мой, — улыбнулась женщина. — Что ж, я подожду ещё.
— Ты дождёшься, — кивнул Шу. — Слово белого брата.
Выйдя из покоев Сабиры, Юрген увидел Оташа, стоявшего в оконной нише.
— Меня ждёшь? — спросил Шу.
— Хотел на тренировку тебя позвать, но ты, судя по всему, чаи там распевал с булками, — ответил шоно.
— С баурсаками.
— Ещё лучше.
— Ну, давай тогда пойдём, постреляем. Тоже будет тренировка.
— Пойдём, — кивнул Оташ.
— Сабира мечтает познакомиться с Шелдоном, — уже на лестнице проговорил Юрген.
— Это его дело. Он сам решит, захочет он общаться с ней или нет.
— Мне кажется, захочет. Пусть не сразу…
Оташ пожал плечами.
Они пришли на стрельбище и уже взяли в руки пистолеты, когда к ним подошёл Ким.
— Почему мне кажется, что ты сейчас сообщишь нам о чём-то не очень хорошем? — проговорил Оташ.
— Если великий шоно так не рад меня видеть, то не стоило брать меня в свои шпионы, — с улыбкой ответил айни.
— Выкладывай, чего уж там.
— На самом деле у меня просто для вас подарок.
— Подарок? — удивился Юрген.
— Я что, не могу сделать подарок людям, которым я благодарен? — с этими словами Ким достал из кармана маленькую статуэтку, изображавшую енотовидную собаку в шляпке.
— Ты даришь нам енота, — проговорил Оташ.
— Это тануки, не енот, — поправил его айни.
— Енотовидная собака, — объяснил Юрген. — Я же тебе их показывал в зверинце.
— Пусть собака, — шоно покрутил фигурку в руках.
— Они приносят счастье, — произнёс Ким. — Мне его из Ямато привезли.
— Спасибо, — улыбнулся Шу. — Он очаровательный.
— Енот и есть енот, — сказал Оташ. — Но спасибо, да.
Ким с улыбкой посмотрел куда-то в сторону, а затем проговорил:
— С лепестков мака Бабочка пьёт росу. И осень ей не страшна.Оташ, как и в юности, по-прежнему не любил официоз и церемониал, но на открытии в Шаукаре театра без этого было не обойтись. Шоно давно понял, что Юргену всегда надо быть чем-то увлечённым, иначе он заскучает. Конечно, его друг исправно выполнял обязанности визиря, но ему всегда не хватало чего-то ещё. Оташ не забыл, с каким энтузиазмом Юрген занимался зверинцем, и за постройку театра он взялся с не меньшим азартом. Ему хотелось, чтобы здание стало чем-то особенным и не было похоже на театр Нэжвилля. Архитектор был приглашён из Сереса, и Оташ даже не стал спрашивать, почему именно оттуда. Здание действительно вышло необычным. Оно соединяло в себе элементы, присущие как архитектуре Шаукара, так и Сереса. Венчал театр изумрудный купол, само же здание было белым и сияло на солнце.
Народные представления в Шоносаре были привычными на разных праздниках, теперь же сарби получили возможность выступать на сцене, и кто-то мог бы связать с этим свою жизнь. А уж в музыкантах в Шоносаре никогда недостатка не было. Навык игры на музыкальных инструментах передавался у сарби от отца к сыну, от матери к дочери.
На открытие театра приехали высокие гости из Нэжвилля в лице его высочества принца Густава в сопровождении своего телохранителя Жоржа Кафара. Юрген сильно волновался и даже выпил вина перед встречей с Густавом, он боялся, что принцу может не понравиться здание. Оказалось, что зря, потому что Густав пришёл в восторг и даже попросил разрешение выступить на сцене. Юрген так сильно обрадовался, что набросился на принца с объятьями.
Когда со всеми церемониями было закончено и первое представление на сцене театра Шаукара состоялось, Оташ, Юрген, Густав и Жорж вернулись во дворец, где их ждал праздничный ужин. Там к ним присоединились Альфред и Элинор, которые также присутствовали на спектакле.
— Таво, расскажи о том, как там Шелдон и Фелиция, — попросил Шу.
— Фелиция растёт красавицей, — ответил принц. — Про Шелдона такого сказать не могу.
— Ну, он и не должен быть красавицей.
— Верно, но он по-прежнему остаётся хулиганом, только он уже не ребёнок. Шелдон считает, что поединки — это лучшее времяпрепровождение для юноши. Флай и Асима подумывают дать ему какую-нибудь должность, чтобы он взялся за ум.
— Уверен, что это недостатки, которые проходят с возрастом, — сказал Оташ. — Я в юности тоже много чего натворил.
— А что Феликс? — спросил Юрген. — Витольд писал мне, что его отправили на стажировку в Айланорте как одного из лучших студентов.
— Да, он вот-вот должен вернуться, — ответил Густав. — Мы с господином Латимором собираемся дать ему работу.
— Это какую же?
— Телохранителя принца. Мертену пора на заслуженный отдых, да и Шелдону, я думаю, будет веселее с ровесником.
— Что ж, Витольд добился своего, — хмыкнул Шу. — Карьера у его сына просто блестящая. Слушай, Таво, а если вернуться к театру, мы сможем договориться о гастролях труппы из Нэжвилля?
— Разумеется, — кивнул принц.
— Мне интересно, что дальше, — проговорил Брунен.
— Ты о чём? — не понял Шу.
— Что ещё ты решишь построить.
— Да я пока не думал об этом.
— Шаукар не такой большой, — заметил Оташ. — Не надо натыкивать в него здания.
— Натыкивать, — повторил Юрген.