Шайкаци
Шрифт:
– Как работа? – крикнул в древесную пещеру Саймо. Райла попробовала один шип пальцем и, шикнув, замотала рукой. Ли стащил одну висевших возле арки маек и растянул ее, чтобы показать обилие дырок, продранных шипами, и бурые разводы.
Топоры стихли. Чья-то невнятная фраза, ответный возглас; потом поднялся шорох, ставший приближающимся грохотом. Отряд отпрыгнул в стороны и на свет выбрался один из рабочих, везя перед собой при помощи столешницы груду обломков. Одна рука его была сильно порезана и по всей длине ее протянулась короста крови, расписанная каплями пота; мелкие царапины
– Не развернешься! – возмутился он, облокотившись на свою лопату. – Один раз топором взмахнул – три раза порезался! Эти сволочи зарастают в момент! Мы уже раз пять вход обновляли!
– Тропа зарастает? – уточнил Саймо.
– Еще как!
– Далеко до конца?
– Да просвет уже! Мы там и не рубим последние полчаса, вас ждем. Пока стены обновляем, – лесоруб отвез кучу подальше и стал раскидывать ее по обочине ногами.
– Что видно? – осведомилась Райла.
– Что здесь видно, то и там.
– Где Разная собака? – спросил Саймо.
– А пес ее знает.
Командир «Первых людей» наметил задачи:
– Будер, Ли, смените людей. Райла, будь наготове с оружием. На ту сторону пока не суйтесь. Мы с Киром пройдемся по школе, приведем пса и посмотрим, куда он попробует нас заманить.
Будер кивнул, стянул лучемет и, низко пригнувшись, нырнул в пещеру. Ли остался у входа. На недоуменный взгляд командира он ответил:
– А через него второй хрен пролезет. Сейчас обратно выбираться будут.
– Не засиживайся. – Отвернувшись, Саймо обратился к лесорубу: – Проход мы доделаем, но вы должны помочь здесь: до лестницы коридор нужно очистить от щепок. Если нам придется отступать, нельзя, чтобы они мешались под ногами.
Колодинский сотрудник, закатив глаза, непонятно качнул головой. Саймо принял это за обессиленное согласие и, хлопнув Кира по плечу, повел за собой. За их спинами с невнятным ворчанием выбирался из пещеры Будер. Подтрунивания Ли заставили его шумно ругаться.
На безмолвном этаже они разделились. Поначалу Кир старался держать командира в поле зрения, но тот, поблуждав поблизости, отправился выше, на спортивные площадки. До привыкшего к тишине слуха вновь стал доноситься шорох снизу, но, проникавший через разные проходы, разносившийся по просторному залу, он казался звучащим не из одной ясной точки, а из-за книжной стенки, из-за ближайшей двери, из-за поворота и прямо за спиной.
Кир обходил затухшие пузыри классов, пытаясь отделаться от ощущения, что слышит чьи-то шаркающие шаги позади себя. Несколько раз он оглядывался, чтобы вновь увидеть тихое помещение. Он представлял прежние дни этого места, но видел перед собой только тени, призраков, никогда не бывших живыми. Словно не это запустение являлось недавним, а присутствие людей было мимолетным, случайным в вечном безмолвии давно мертвой станции. Немного жизни, взятой в аренду у бесконечной смерти.
…Кир нашел Разную собаку в коридоре, ведущем к служебным помещениям. Сюда она, видимо, пришла, чтобы утолить жажду у питьевого фонтанчика. Здесь же она легла, привалившись к пальме, растущей из земляного круга в полу. Саймо застал Кира, сидящим рядом, с бессмысленной улыбкой глядящим на зверя. Сложив морду на лапы, пес выжидающе смотрел на человека. Закрученный хвост приветливо бил то по стволу, то по пыли. Плоть от плоти станции: серое тело на сером полу. От надгробий стен его отделял белый цвет брюха и вытянутой морды.
Кир протянул руку, и пес, будто только и ждал приветливого жеста, вскочил. Саймо потянул шокер, однако зверь лишь обнюхал «хозяина», гавкнул, признавая, и сильнее завилял хвостом.
– Твой? – спросил командир «Первых людей».
– Мо-ой, – ласково протянул Кир. – Его зовут Пит.
– Будь осторожнее.
– Да ты что, это же мой Пит, – засмеялся Кир, почесывая взволнованно вертевшегося питомца.
Саймо с расстановкой поправил его:
– Это не твой пес. Это Разная собака.
Кир сбросил какое-то оцепенение. Улыбка стерлась, взгляд стал хмурым; только рука машинально продолжала чесать за ухом неизвестное существо.
– Что-то вроде гипноза? – осведомился Саймо, внимательно осматривая пса.
Кир отнял руку и задумчиво посмотрел на командира.
– Не то чтобы… – неуверенно начал он. – Но какое-то странное, светлое чувство. Детство. Как сон, мечта. Там, где все могло начинаться. Когда все было возможно.
– О чувстве эйфории нам рассказывали. «Когда все было возможно»… Хорошее чувство. Кто бы не захотел вернуться?
Точно восприняв это в качестве предложения, пес прошел мимо них и замер у поворота. Выжидая, он смотрел то на людей, то на выход. Переглянувшись, «Первые люди» поднялись и побрели за провожатым.
Казалось, это не он их увлекает, а они выгуливают его знакомым маршрутом. Зверь отбегал от них, вынюхивал что-то за диванами и полками, отставал, заинтересовавшись неким особым для собаки углом. Люди терпеливо ожидали своего суетливого питомца.
– Куда привел тебя твой пес? – спросил Саймо.
– К потере близкого существа, – покопавшись в воспоминаниях, ответил Кир. – Наверное, первый осознанный важный опыт в моей жизни. Пита застрелил грабитель, пытавшийся влезть в дом. Сюда, – он показал над глазом. – Помню, я не думал ни о злодее и зачем он это сделал, ни о смерти, а только отчаянно не понимал, как мне дальше жить без любимой собаки.
– И как?
– Оказалось, ты просто идешь из одного дня в следующий, и вот наступает очередной, когда рядом нет того, к кому был привязан, а ты жив и радуешься жизни.
– Это плохо?
– Это, – задумался Кир, – простое человеческое, что эмоции стихают, а воспоминания гаснут. Но, – наблюдая за Разной собакой, убежденно закончил он, – ведь здорово, что у тебя был этот момент: когда рядом был твой пес и ты был счастлив именно с ним.
Пит забежал вперед и стал обнюхивать дверь, из-за которой доносились какие-нибудь неразличимые запахи брошенного класса.
– Нам не стоит его подогнать? – спросил Кир.
Саймо качнул головой.
– Маловероятно, что лишние несколько минут что-то изменят спустя столько часов. А вот… у этого, – кивнул он на собаку, – наша настойчивость может вызвать подозрения. Он, вероятно, заманивает нас в ловушку, а если мы не будем вести себя как жертвы, то попробует схитрить или напасть сам. Нам это не нужно.