Шайкаци
Шрифт:
Кир нахмурился, но чему именно, не мог бы сказать. Он не был даже уверен, что услышал Ли. Впрочем, собственные шаги укрепляли его уверенность. Так они и дойдут – шаг за шагом. Малое дело за малым. Масштаб здешних малых дел, пожалуй, приятно будоражил его.
– «Эй, Ли, спасибо, что предостерег меня от идиотских мыслей», – проворчал боец «Первых людей».
– Спасибо, Ли, – улыбнулся Кир.
– Обманываешь, – проворчал тот. – Глаза горят, как у неопытного вруна.
В каком-то пьянящем состоянии Кир тащился в Порт. По дороге они кое-как оттерлись от крови, но одежду отстирать даже не пытались. Кир, в основном, был заляпан до локтей, а Ли пропитался насквозь. Приближаясь к Порту, они увидели в свете, падающем с проспекта, колеблющиеся
– «Семерки», – узнал Ли первого из них.
Мафусаил задал им трепку. Одного несли на носилках. Бедро и рука его были перевязаны, а бинты потемнели. Одежда с этой стороны была измочалена вместе с телом. К животу он прижимал повязку здоровой рукой. Пострадал несущий его сзади: ему закрутили голову, но широкий подтек закрывал пол-лица. Впереди шел командир этого отряда Бардзо, припадавший на перевязанную ногу. Близко посаженными едкими глазами, как будто ищущими в каждом слабость, он смотрел из-под кепки военного стиля на бойцов «Первых людей». С высоты немалого роста он усмехнулся в бороду, клубившуюся как ночной океан. Седина в ней смотрелась редкими бурунами. После схватки он был закопченным.
– Что случилось, Ли? – приветствовал он каркающим голосом. – Опять зарезал шлюху?
– Вот такого, – Ли щелкнул окровавленными шипами, – там разлилось столько, что даже ты со всем своим говном утонешь.
– А иди ты, – лениво огрызнулся Бардзо и обернулся к своим. – Вы чего застряли? Валите уже на хер отсюда, пока он прямо здесь не сдох! – несмотря на ранение, Бардзо стоял твердо, широко расставив ноги. Он проследил, как его утомленные бойцы уносят пострадавшего. – Присядем, – кивнул командир «Семерок» на ближайший альков. Спешить было ни к чему и Ли согласился.
– Как твои? – спросил он.
– Ранило скверно, но жить будет. У вас как?
– Саймо морду ошпарило. Все вроде.
– Чего пацан?
– Да кранты пацану.
Бардзо цокнул языком, формально обозначая сожаление.
– Но, я смотрю, вы не зря сходили. Кого-то там раздолбали. Рассказывай, – пригласил он, достав сигареты.
– Ты откуда такие взял, подлец? – удивившись, Ли попытался схватить пачку. – В Порту их не продают.
– Где надо, – отрезал Бардзо, убирая упаковку. Кир успел увидеть знакомый по прошлой жизни синий вензель. Сам он не курил, но вроде бы это был качественный продукт.
– Богатый ты стал, – протянул Ли. – В Цеху, я заметил, вас без очереди ремонтируют.
– Ты говори, говори, – поторопил Бардзо.
История «Первых людей» ему понравилась. Подначивая в меру, он восторженно качал головой, восклицал, хвалил и практически сам участвовал в этом бою. Настала и его очередь поделиться своей повестью.
– Бомбы заложили по всему коридору. Мафусаил-то мог выйти где угодно. Залегли. Целый мешок припасов взяли, думали: «О, сидеть нам!» Только замерли, слышу: шур-шур-шур. Мафусаил так сквозь стены ходит. Глядим: пошла гниль, разъедает переборку. Железо расползается, дыры – как будто прожигают ее. И аккурат между бомбами, мразь. Вышел, озирается. Дышит, как задохнувшийся старик. Волосы эти, как крона во все стороны, седые, такие тонкие, что блестят. Засохший весь, как дерево. А то и правда уже дерево! Ветки свои с пальцами раскинул – сам знаешь, что будет, если дотронется, – Бадзо сделал движение руками, словно что-то выжимал. – Хер его знает, что в башке. Надо подманить. Вышел наш, – указал в сторону, куда ушли его бойцы. – Мафусаил увидел. Зашумел. Телом повернулся, как осина, потянул рукой. Сразу воздух на нас пошел разреженный такой, трудный. И ломота болезненная по телу. Рванул я своего обратно, слышу: пошел, то скрипит, то хрустит. Мысленно прикидываю, сколько там до бомбы. Двигается. Думаю: пора. Жму детонатор – хрен. Нужной бомбы вообще в списке нет. Очень близко Мафусаил идет. Ломает их, сволочь, сам, небось, не зная. Что делать? Ору: «Ложись!» и сам на все жму. Как рвануло! Мы не ожидали – чего мы тут взрывали больно? Я глухой. Ни черта из-за дыма не видать. Понимаю, что ползти подальше надо – вдруг Мафусаил жив? По пути пихаю всех – мол, на хер отсюда. При этом сам не соображаю. И никто не соображает. Поэтому я один отползаю, смотрю, а все разлеглись, за головы держатся. Тут-то эта сука и вышла из-за угла. Весь почернел, обгорел, переломался. А плывет, поскрипывает. И шумит чего-то: знаешь, как будто выдыхает без перерыва. А у нас еще у каждого по бомбе с контактными взрывателями. И не могу бросить, там все мои валяются! Ору им. Эта дрянь лапы растопыривает над ними. У меня башка кругом идет, опять потянуло ветром, как будто дырка какая-то раскрывается. Тут мой очнулся. Не думая: с груди бомбу – и в стену рядом с Мафусаилом. Сообразил – взрыватель может не сработать, если прямо в него кинуть. О стену сработал. Твою ма-ать. Мы все опять навзничь. Лежим. Кое-как по одному встали, кто мог. Дыма надышались. До сих пор там стоит – видишь, через проспект крюк делали. Слезимся, голова трещит, уши болят. Осколками порезало. Но так, в целом, в порядке – отряхнуться только. Вот этому только чуть руку не оторвало.
– А Мафусаил? – поинтересовался Ли.
– Да окончательно этим взрывом доломало, весь облетел. Валяется теперь на перекрестке.
– Просто оставили? – удивился Ли.
– Да ну на хер его касаться! – ужаснулся Бардзо. – Тебе сувенир нужен? Сходи.
– Ты слышал, что я тебя про папку Разной собаки рассказал? По кускам собирался. Может, Мафусаил вслед за вами отряхнулся, ветки вправил и нынче очень недоволен.
– А может, ты не будешь меня за шерсть дергать? Иди и сам его проверяй. А мы на блокпосте сказали, чтоб приглядели за норой.
– Солдатам Оранжереи? – издал смешок Ли. – Вот спасибо им! Они заслужили плоды этой победы. Так много сделали, чтобы прищучить Мафусаила!
– Да иди ты в жопу! – кисло воскликнул Бардзо. – Ну давай я с ранеными буду сидеть в дыму возле черты, пока, не знаю, может быть, ты не придешь спросить, как у нас дела? То, что Шильнер-Вольнова мразь, я и без тебя знаю. Только мне проход на Ажурную аллею нужен. А на блокпосте там нормальные парни стоят.
– Как-то вы больно хорошо с ними болтаете, – подозрительно сказал Ли.
– Ты чего от меня хочешь? – с угрюмой усталостью спросил Бардзо. – Мне их пост расстрелять? Или сходить в Оранжерею, кинуть бомбу в Шильнер-Вольнову? На, у меня осталась, – от отцепил от пояса железный цилиндр и протянул Ли. – Сходи, взорви.
Ли не пошевелился и промолчал. Было не очень ясно, чего он добивается от Бардзо. Командир «Семерок» пристегнул бомбу обратно. Расслабляясь, он выдохнул, двумя руками потер бороду, будто стирая напряжение.
– Ну а чего нам этот Мафусаил? – без агрессии сказал он. – Труп, до которого коснуться страшно. А вокруг норы мы, конечно, проверили. Ничего там полезного нет.
– Так и ничего? – уточнил Ли.
Бардзо во вновь накатывающем бешенстве взглянул на него.
– Нет, блин, там валяется ссаный Святой Грааль и связанная мисс Земля. То, что я называю «ничего».
– Я в смысле, как там вообще? – миролюбиво пояснил Ли.
– Там нора, Ли, – с беспощадной очевидностью ответил Бардзо. – Долбаная нора посереди комнаты. Обложенная тряпьем, щепками и прочим дерьмом. Мы посветили внутрь, но свет до краев не добивает. Эха нет. Прет холод. Я предложу эту нору завалить и запаять на хрен. Но это уж, – с какой-то хищной ухмылкой сказал Бардзо, – если Оранжерея позволит.
– А почему Оранжерея не позволит? – не выдержал Кир, вновь ощущая, как разговоры вокруг обтекают какую-то известную всем историю. – Разве это не в общих интересах?
Бардзо впервые осмысленно взглянул на него. Прищурился, выделяя его черты из полутьмы. Наконец, узнал.
– А, ты, который прилетел, – безразлично произнес он. – Спасибо, что выручил.
– Сделал все, что мог, – сквозь зубы ответил Кир.
– Бардзо, он так же застрял, – без энтузиазма, но все же вступился за товарища Ли.