Шайтан-звезда (Часть 1)
Шрифт:
– Ты не разбередил свои раны?
– забеспокоилась Абриза.
– О каких ранах ты мне тут толкуешь, о женщина?
– высокомерно спросил Джеван-курд.
– У тебя были разрублены грудь, плечо и досталось животу, о несчастный! воскликнула Абриза.
– Я уж боялась, что ты помрешь, и сидела с тобой, и лечила тебя чем могла.
– Грудь, плечо и живот? Аллах отнял у тебя разум, о женщина! возмутился курд. И с силой хлопнул себя кулаком по мощной волосатой груди. Очевидно, это не вызвало у него не то что боли, а даже неприятного ощущения, что было по меньшей мере странно.
– О Джеван, о бесноватый, что ты делаешь?
– закричала Абриза.
– Еще и трех дней не прошло, как у тебя вот тут и вот тут все было разворочено и окровавлено! Потрогай свои шрамы, о несчастный!
Она ухватилась за полы его фарджии, и распахнула их, и задрала на ошеломленном курде рубаху, и распутала повязки, и коснулась пальцами пересечения красных рубцов, проведя вдоль каждого из них сверху вниз, до самого живота. И они были наподобие шнурков, которыми женщины привязывают к голове изар.
Вид этих шрамов поразил Абризу. Она видела, что и с ней, и с раненым творится что-то необычное, но не ждала такого скорого и безусловного успеха от своего диковинного лечения.
– Ты удивительная красавица, - сказал вдруг Джеван-курд, приосанился и подкрутил длинный ус.
– Погоди немного, я вспомню какие-нибудь подходящие стихи и скажу их тебе.
– Зачем мне от тебя стихи?
– крайне изумилась молодая женщина.
– Разве сейчас время для стихов?
– Без этого добиваться твоей близости было бы неприлично, клянусь Аллахом!
Абриза немедленно убрала руку с живота курда.
– Потрогай свои рубцы сам, о Джеван!
– приказала она.
– И не говори мне о близости. Объясни лучше, что было потом!
– Утро было потом, и я вернулся туда, где оставалось так много вещей, и увидел, что все это время лежал рядом с Алидом...
Джеван-курд вздохнул и склонил голову перед холмиком из крупных серых камней.
– Ты говоришь о мальчике?
– осторожно спросила Абриза.
– Он спас тебе жизнь. Когда ты упал, пораженный тремя ударами, он сражался над твоим телом, пока его не убили, и он упал на тебя, прикрыв тебя собой, и только поэтому ты спасся и тебя не прирезали, о несчастный.
– Откуда ты знаешь, о женщина? Ты видела то сражение?
– осведомился курд, трогая себе грудь, обнаруживая поочередно все три шрама и проникаясь недоверием.
– Но я не мог свалиться от таких царапин, клянусь Аллахом!
– В таком случае, объясни мне, о сын греха, как вышло, что ты несколько дней и ночей лежал наподобие камня, боясь пошевелиться, и откуда взялись эти, как ты их называешь, царапины!
– Я воистину лежал камнем, клянусь Аллахом, и все это время ты трогала меня руками, - согласился Джеван-курд.
– Растирания - тоже один из способов лечения, и я знал индийского лекаря, который только так и снимал боль. Объясни наконец, кто ты, о женщина! И откуда ты взялась?
– Разве ты все еще не узнал меня?
– А почему это я должен тебя узнать? Благодарение Аллаху, у меня есть свои жены, и я не имею обыкновения смотреть на женщин, принадлежащих другим, даже если они из дерзости открывают передо мной лицо, - отрубил курд.
– А ведь ты по виду и повадкам из благородных, и у тебя наверняка есть отец или муж, и такие, как ты, всегда были для меня запретны. Вот если на войне моя рука дотянется до какой-нибудь пленницы - это другое дело, этого и сам Аллах не возбраняет, о чем ясно сказано в Коране!
– Я не пленница и я больше ни разу не прикоснусь к тебе, раз ты так это понимаешь!
– отрубила Абриза.
– Но я еще раз спрашиваю тебя - ты действительно не узнал меня? И ты не удивился тому, что я знаю твое имя?
– Мое имя, благодарение Аллаху, хорошо известно во всех землях, где живут правоверные!
– А я тебя узнала. Я видела тебя в лагере Ади аль-Асвада...
Произнеся, впервые за много дней, вслух это имя, Абриза вздохнула и неожиданно для себя самой покраснела.
– В лагерях аль-Асвада было множество женщин, - с некоторым презрением к тем женщинам сообщил Джеван-курд.
– Такая, как я, была всего одна. Вспомни - конный разъезд привел в лагерь беглеца из войска франков в кольчуге и длинном белом гамбизоне с красным крестом! И этот человек требовал, чтобы его отвели в палатку к аль-Асваду! И это оказалась женщина! И аль-Асвад отправил ее в Хиру, во дворец к своему отцу! Ее многие видели в лагере с непокрытой головой! Теперь ты узнаешь меня?
– О госпожа!
– воскликнул Джеван-курд, от изумления прекратив трогать и поглаживать свои шрамы.
– Клянусь Аллахом, все бедствия, которые нас постигли, были из-за тебя!
– О Джеван, это мои бедствия были из-за аль-Асвада!
– возразила Абриза. Знаешь ли ты, что произошло со мной в Хире?
– Да, о госпожа, знаю и это, и многое другое.
Курд, вспомнив, очевидно, что перед ним - дочь франкского эмира и гостья Ади аль-Асвада, сложил руки, поклонился и замолчал надолго.
– Заговоришь ли ты когда-нибудь?
– воскликнула Абриза.
– Прежде всего я скажу тебе о себе, о госпожа, - глядя мимо ее лица, уже не прежним сварливым голосом, а исполнившись достоинства, торжественно начал Джеван-курд.
– Ты - христианка, а мы - правоверные. И ты, наверно, не видишь разницы между нами всеми, между аль-Асвадом, аль-Мунзиром, Мансуром ибн Джубейром и мной, как мы не видим разницы между твоими родичами. Мы все для тебя - люди в белых тюрбанах. А я среди войска аль-Асвада - пришелец! Я у себя дома убил врага и должен был бежать! Благородные арабы приняли меня в своих палатках, и дали мне в жены своих дочерей, и я ездил справа от Ади аль-Асвада! Я - который не может указать рукой на своих родичей по матери и по отцу! Вот почему я пошел за аль-Асвадом и ездил у его стремени, хотя Аллах и покарал его безумием! Вот почему я здесь, в этой пустыне, пораженный бедствиями!
– Это ничего не объясняет мне, о Джеван!
– прервала Абриза красноречие собеседника.
– Куда ты пошел за аль-Асвадом? Что произошло? Почему я нашла тебя в пустыне, среди трупов и накрытого трупом Алида? С кем вы дрались? И куда, ради Аллаха, подевался аль-Асвад?
Уже в который раз она помянула имя Аллаха, вовсе не заметив этого.
– Когда аль-Асвад отправил тебя с аль-Мунзиром и с ребенком в безопасное место, он призвал нас всех и сказал: "О братья, о благородные, я могу вернуть себе честь лишь одним способом - выдав ту женщину замуж за моего проклятого брата, порази его Аллах, и сделав ее ребенка наследником отцовского престола! " И мы сказали ему: "О Ади, о лев пустыни, а разве это единственный способ удовлетворить ту женщину и восстановить твое достоинство? Дай ей денег, дай ей город, сделай ее повелительницей над мужами, и пусть сама ищет себе такого мужа, какой ей понравится! " И он ответил нам: "Я поклялся, что в Хире, во дворце моего отца, и отца моего отца, и всех моих предков, она будет в такой же безопасности, как в моей палатке. Она непременно должна быть в Хире, и жить там в покое, охраняемая мной и моими людьми! " Тогда Хабрур ибн Оман, которого аль-Асвад уважает больше всех, потому что Хабрур воспитал его, сказал: "О Ади, мы пойдем за тобой и сделаем все, чего ты захочешь. Но вот что будет, если ты отдашь ту женщину за своего брата и сделаешь ее ребенка наследником царства. Сейчас наследником назначен твой брат Мерван, но Аллах властен над людьми, и если что-то стрясется с ним, трон достанется тебе. Если же наследником ты сделаешь того ребенка, то сам уже никогда не станешь царем Хиры. А ведь ты желал этого, и я воспитал тебя так, чтобы ты был хорошим царем, и ты сам знаешь это. Достоинства же ребенка пока скрыты. Вдруг он вырастет таким же, как твой брат Мерван, раз он - родной сын Мервана?" И Ади, ни на миг не задумавшись, отвечал, что его честь ему дороже...