Шайтан-звезда (Часть 1)
Шрифт:
Тут вдруг Джейран вспомнила, что самозванка выманивала из кувшина его обитателя, непременно называя его по имени.
– Вылезай оттуда, о Маймун ибн Дамдам!
– потребовала она.
– Не то я произнесу заклинания власти! Ты этого добиваешься? И я закрою для тебя Врата огня!
Тогда только серый дым действительно вышел из горлышка кувшина, и устремился сперва к ногам Джейран, и образовалась у ее ног как бы пухлая перина дыма, и перина росла, поднимаясь все выше и заполняя собой всю расселину, так что девушка с головой утонула в дыме, и ею вдруг овладела истомляющая слабость.
Ноги подогнулись сами, Джейран опустилась на колени и растянулась на холодных камнях, уже не ощущая ни их холода, ни жесткости.
– О Маймун ибн Дамдам, что это ты со мной делаешь?..
– прошептала она.
Но раб кувшина, как видно, привык делать свое дело, не обращая внимания на шепоты и стоны.
Веки Джейран налились такой тяжестью, что открыть глаза она не могла. И руки налились тяжестью, и ноги, и ушла из них сила, и Джейран погрузилась в странное состояние, между сном и явью.
Откуда-то потекли ароматы дорогих курений, вместе с дыханием проникая в потаенные уголки тела, и голова закружилась, и тело внезапно утратило избыточный вес, оно как бы поплыло по мягким волнам, и одна волна передавала его другой волне, покачивая и лаская.
Лицо, обрамленное черной бородкой и озаренное рассеянной блуждающей улыбкой, склонилось над ней, и, хотя черты были пока туманны, но Джейран угадала в них радость от ожидания близости.
Она, встревожившись, хотела было сказать, что дала обет Аллаху, но губы ей запечатало нечто живое, влажное, проникающее , пробуждающее в ее рту некие родники, и родники эти стали исторгать сладкую жидкость, в которой Джейран не узнала слюны.
Нечто, подобное длинному, пушистому и приятно пахнущему меху, коснулось щек девушки и по шее соскользнуло до груди. Джейран не понимала, что это, но всей кожей приняла дразнящую ласку, и когда пушистое удалялось от нее - она тянулась вслед.
Одежда на ней, судя по всему, растаяла, и пушистое пустилось выписывать круги по ее обнаженной груди, и животу, и бедрам, причем мягко старалось разомкнуть эти все еще плотно сжатые бедра. И ему удалось Джейран покорилась, расслабилась, и позволила прикоснуться к себе прикосновением, которого в жизни еще не знала.
Не было больше побега, опасностей, погони - все затмили эти легкие, дурманящие прикосновения, и прибавилось нечто иное - горячее и на ощупь подобное атласу. Оно коснулось тела девушки, взволновав ее до предела, и меж бедер ее поселилась страсть, и она перестала понимать, что с ней происходит.
Некие огромные губы легли на ее живот, и прижались, и втянули его, и отпустили, и снова втянули, и снова отпустили, и он от этого напрягся, и внутри что-то сжалось и расслабилось, сжалось и расслабилось, порождая ощущение, сходное с болью, но при том сладостное, и бедра при этом также напрягались и расслаблялись, ибо то, что меж ними, страдало от тесноты и пустоты.
Но тут и пушистое, и атласное, и даже огромные горячие губы как бы отстранились.
Джейран приподнялась, желая снова ощутить их, и услышала мужской недоумевающий голос:
– Кто ты, о госпожа?..
– А ты, ради Аллаха?
– спросила и она.
– Я джинн Маймун ибн Дамдам, из подданных Синего царя, и я верую в Аллаха, - сообщил джинн.
– Кто ты и как попал к тебе кувшин, о госпожа?
Джейран испугалась и ничего не ответила.
– Если ты не та, что выдает себя за дочь пророка Фатиму Ясноликую, не та, что обманом завладела моим кувшином и похитила у кого-то из магов заклинания власти, то тебе не нужно бояться меня!
– продолжал Маймун ибн Дамдам.
– Напротив, я могу принести тебе богатство и почести! Хочешь ли ты жить в царском дворце? Владеть царством? Иметь самые прекрасные в мире наряды и украшения?
– Я хочу, чтобы ты немедленно унес меня отсюда куда-нибудь подальше! сразу вспомнив и про побег, и про погоню, потребовала Джейран.
– Клянусь Аллахом, я не могу сделать этого, о госпожа!
– воскликнул джинн.
– Эта богоотступница, выдающая себя за Фатиму, лишила меня почти всей моей силы. Она закрыла для меня Врата огня, а ведь мы, джинны, состоим из бездымного пламени и питаемся им. Я гожусь теперь лишь на то, чтобы ублажать ароматами и легкими прикосновениями! Послушай меня, о госпожа! Отнеси меня к тем, кто может вызвать сыновей Раджмуса из подданных Синего царя! Когда они узнают о моих обстоятельствах, они вызволят меня отсюда и вернут мне мою подлинную силу! И тогда я так награжу тебя, что не будет на земле женщины, равной тебе! Клянусь Аллахом!
– А что ты можешь сделать для меня сейчас, о Маймун ибн Дамдам? спросила разочарованная Джейран.
– Ничего, о госпожа, - признался джинн.
– Но если желание что-то значит, то поверь, я рад был бы сделать для тебя все, что не противоречит установлениям Аллаха.
– А этот дым, в котором я нахожусь? Укрывает ли он меня от преследователей?
– А разве тебя преследуют?
– осведомился Маймун ибн Дамдам.
– За что, о госпожа? Не говори, я все понял! Ты похитила у этой нечестивой мой кувшин!
– И не только это совершила, - сказала Джейран.
– А теперь скажи если сейчас на меня посмотрит человек, что он увидит?
– Я полагаю, что он увидит смутную тень, - неуверенно отвечал джинн. Откуда мне знать это, о госпожа? Разве мне подносили зеркало, когда я ублажал эту скверную, эту мерзкую?
Джейран задумалась, пытаясь осознать свое положение.
– Но, раз я выпустила тебя, почему бы тебе не полететь самому на поиски рода Раджмуса?
– осведомилась она.
– Ты бы нашел своих близких, а потом сделал что-нибудь для меня в награду за освобождение.
– Мой кувшин запечатан такими знаками, что я не могу покинуть его, признался Маймун ибн Дамдам.
– И я настолько оскудел силой, что не могу тащить с собой даже этот кусок меди, будь проклят тот, что придал ему форму кувшина!
– В таком случае, полезай обратно в свой кувшин, о Маймун ибн Дамдам! велела Джейран.
– Ибо нет мне от тебя никакой пользы.
– Но ты известишь обо мне сыновей Раджмуса, о госпожа?
– забеспокоился тот.
– Извести - и в этом будет залог твоего благополучия!