Шеф Пьер
Шрифт:
— Думаю, нам нужно поговорить о том, что сегодня произошло, — тихо начинает он.
— Прости, Пьер. Я не хотела все это вываливать на тебя. Просто это тяжело. Эмма задавала вопросы… и то, как ты посмотрел на меня. И как вы сегодня ладили, это просто...
— Как я посмотрел на тебя?
— Это трудно объяснить, — я пожимаю плечами и отвожу взгляд от его напряженного стального взгляда.
— Non, ты должна поговорить со мной.
— Иногда я не могу. Из-за тебя. Есть в тебе что-то такое, отчего я запинаюсь и не могу сказать, что нужно.
— И почему?
Я просто пожимаю плечами и все еще отказываюсь смотреть на него.
— Mon ch'eri, ты должна поговорить со мной. Я не смогу помочь, если ты не откроешься мне.
— Ты и в самом деле очень напорист, Пьер. И то, как ты смотришь на меня… Иногда мне кажется, что твой взгляд говорит, будто со мной что-то не так.
— В тебе нет ничего «что-то не так», как ты говоришь. Для меня ты — несравненная, чудесная, красивая, сексуальная женщина. Мне необходимо смотреть на тебя, чтобы убедиться, что ты реальная, а не просто сон. — Он отводит свой взгляд на долю секунды и усмехается. Как будто то, что он только что сказал — секретная шутка, о которой я не в курсе. — Ты настоящая и идеальная. Но я хочу большего, от тебя и меня. Я хочу большего для нас обоих. — Он опять смотрит на меня. Его глаза стали темно-серыми — он голодный хищник, жаждущий съесть меня.
Мое тело реагирует на его очевидную потребность. Сердце бьется в два раза быстрее. Я чувствую, как оно бьется в груди. Мое тело пылает, а кровь бурлит в венах. Глубоко в моем животе засело взрывное предвкушение. В горле пересохло. Я хочу его. Хочу почувствовать, как он будет двигаться внутри меня, возьмет меня и доставит удовольствие.
— Mon ch'eri, — говорит он низким, резким голосом, медленно огибая кухонный островок.
Я разворачиваюсь на барном стуле, развожу ноги и ожидаю, когда он шагнет в мое личное пространство.
— Мы израненные души, — шепчет он, ступая между моими ногами и убирая мои волосы с плеч за спину. — Мы должны освободиться от этой боли. — Он целует меня один раз в щеку. — Давай найдем наше счастье. — Пьер передвигается, чтобы поцеловать меня в другую щеку. — Вместе. — И захватывает мои губы своими.
Я обнимаю его и притягиваю ближе, оборачивая ноги вокруг его бедер. Моя голова запрокинута, ладонями он обхватывает мои щеки и пальцами нежно гладит кожу под моими глазами. Языком Пьер легонько скользит по контуру моих губ — он просит разрешения.
— Все правильно, отпусти, позволь мне. Я не причиню тебе вреда, — бормочет он напротив моих губ.
Ощущая новые подступающие слезы, я борюсь с ними. Стараюсь не допустить прорыва плотины, стараюсь не сломаться и не разрыдаться.
— Я никогда не обижу Эмму, — говорит он и снова прижимает свои теплые губы к моим.
Во мне так много разных эмоций. Если я откроюсь, то стану уязвимой для боли. Могу стать сломленной и одинокой. А что, если? Что, если однажды он уйдет на работу и никогда не вернется снова? Что, если у нас будет ребенок, и я останусь с двумя детьми, о которых нужно будет заботиться и которые никогда больше не увидят своих отцов? Мое сердце защищено. Я выстроила эти стены так высоко, что даже не вижу вершины.
— Поговори со мной, откройся мне, — шепчет он снова. Ладонями Пьер скользит по моему лицу, по шее, касается плеч. Медленно опускает руки к нижней части моей спины, где поднимает мою футболку и собственнически прижимает ладони к разгоряченной коже моей поясницы. — Впусти меня, — повторяет он, оставляя легкие поцелуи на моей шее. — Пожалуйста, Холли, дай нам шанс.
Его мольба разрывает меня на части.
— Как ты можешь быть таким уверенным? — слова сдавленно вылетают из моего рта.
— Потому что я знаю, что хочу тебя. И еще я знаю, что буду любить Эмму как свою собственную дочь.
Он отстраняется и наблюдает за мной. Ждет моей реакции. Но я не знаю, что и думать об этом.
— Мы были вместе едва ли минуту. Как ты уже можешь говорить такое?
— Потому что я знаю свое сердце.
Пьер снова смотрит в мои глаза, но я не могу смотреть на него.
— Это слишком быстро.
— Я согласен.
Наши взгляды встречаются, и теперь моя очередь задаваться вопросом, что, черт возьми, происходит.
— Почему ты непреклонен в достижении этого?
— Потому что, — он делает паузу и губами касается моих. То, как он целует меня так целомудренно и осторожно, я чувствую, что он нуждается во мне. — Я мечтал о тебе, даже когда еще не встретил тебя. Пришло наше время исцелить друг друга. Мы не должны спешить. У нас есть время узнать друг друга, научиться быть парой и семьей.
— В этом и проблема, у нас есть только мгновение.
И это поражает меня с такой силой, что мое тело начинает трясти. Слезы текут по моему лицу, по моим щекам. И я, наконец, понимаю: мои стены начинают рушиться, крошиться у моих ног.
Пока слезы текут, а тело разрушается, Пьер становится моей опорой. Он превращается в мужчину, в котором я нуждаюсь. Он позволяет мне провалиться в мой страх, готовый поймать меня и вернуть обратно к жизни.
— Я не дам тебе упасть, — говорит он, обнимая меня крепче. — Ты все, что мне нужно, и я хочу быть всем для тебя. Я никогда не оттолкну тебя. Доверься мне.
Чувствую, что мои слезы пропитывают футболку Пьера, но он не отодвигается от меня. Вместо этого сокращает любое пространство между нами и обнимает меня крепче.
Проходит время. Вокруг тихо, но это ощущается так правильно. Мы как единое целое. Мы принадлежим друг другу.
Когда мое дыхание успокаивается, а слезы прекращаются, я слышу шорох из гостиной. Пьер вытирает влагу с моего лица.
— Я хочу, чтобы ты приехала сюда на ужин во вторник вечером. Сможешь? — спрашивает Пьер приглушенным голосом.
— Должно получиться. Сперва мне нужно договориться с Бронвин, но я дам тебе знать.
— Пожалуйста. — Он целует меня. — Постарайся. — И еще раз целует.