Шелк и пар
Шрифт:
Мина оттолкнула Лео к стене и в нетерпении огладила ладонями его грудь. Он же принялся мять ее ягодицы и, крепко прижав к себе за бедра, заставил почувствовать, как велико его желание. А ей хотелось, чтобы Лео не останавливался, хотелось потереться о его гладкую кожу. Мина вцепилась пальцами в его рубашку, вытаскивая ту из брюк, ее руки устремились под мягкую ткань. Поскорее дотронуться до его прохладного тела. Гладить его упругий живот, так, чтоб он чуть вздрагивал от ее прикосновений, потом скользнуть вверх по твердому торсу.
И потом еще.
Мина слегка прикусила Лео
— Не подумай, что я жалуюсь, — произнес Бэрронс тяжело дыша, и голос его, глухой и хриплый, вызвал трепет у нее внутри, — но что я такого сказал?
Сердце замерло в груди у Мины, сомнения нахлынули вновь.
— Возможно, я просто вспомнила о том, что нас ждет. Уже сегодня вечером. Мы отправляемся на войну, Бэрронс. Вдруг нам с тобой не представится другого шанса? Вдруг я так никогда и не успею заняться с тобой любовью?
Лео понял, что пыталась сказать Мина, и взгляд его помрачнел. Погибли люди. Те, кто был ей дорог. И некоторых не спасла даже голубая кровь.
— Чем же мы с тобой в тот раз занимались? — Лео попытался свести все в шутку.
— Ты привязал меня к стулу. То, что тогда случилось, едва ли можно назвать «любовью». Это было больше похоже на драку.
Кончики пальцев скользнули по ее лицу.
— Но милая, у нас с тобой остался всего час или два. — Он наклонился к ней ближе и понизил голос: — Боюсь, мне не хватит времени сделать с тобой все, что я хочу.
По ее коже пробежала легкая дрожь.
— Ты же умный парень. Уверена, ты что-нибудь придумаешь.
— Что-нибудь? Ну не знаю… — На лицо Бэрронса легла тень, он прикусил зубами ее подбородок, потом шею. — Думаю, мы с тобой сможем устроить кое-что получше, чем просто «что-нибудь». — Он придавил ее к стене своим телом, так что у Мины вырвался вздох. Перехватив ее запястья одной рукой, другой он мог свободно исследовать ее тело, чем не преминул воспользовался, даря ей несказанные ощущения.
— Бэрронс? — Мина попыталась отстраниться от его ласк.
— Что такое? — Его руки, блуждавшие по ее туго обтянутым бриджами бедрам на мгновение остановились.
Она опустила ресницы.
— Мне понравилось, как ты меня тогда целовал. В твоем тайном доме, в ванной.
И даже не сам поцелуй — хотя он был невероятным, — а взгляд Лео в тот момент. Он так смотрел на нее, будто бы в жизни не встречал ничего прекрасней. Будто бы видел все ее грани: ее силу, ее уязвимость, готовность в одиночку противостоять всему миру… Все видел и все понимал.
Мгновения потянулись медленнее.
— Правда? — Взор Лео потемнел и сделался куда серьезнее, чем прежде. И будто прожигал Мину насквозь.
Бэрронс наклонился и, легко подхватив ее под бедра, усадил на себя. Осыпая губы Мины медленными и страстными поцелуями, он направился с ней к кровати. И вот защитный корсет упал на пол, та же участь постигла нижнюю рубашку, а потом
У нее перехватило дыхание. Лео был поразительно хорош собой: тело, целиком состоявшее из одних твердых плоскостей и четких линий, а еще темные, бездонные глаза. И лишь она знала, каков он внутри. Бэрронс оказался человеком невероятной силы воли. Потерпел поражение и пережил потерю всего, что имел, что лишило его черты былой мягкости, но не сломило Лео, а наоборот, закалило. Так крепнет лезвие клинка, когда его долго плавят на горячих углях и куют тяжелым молотом.
При этой мысли Мина почувствовала нежность. Она обхватила лицо любимого ладонями, а он инстинктивно потянулся вперед за ее лаской. Видеть его боль Мине было невыносимо, но раз уж Лео суждено через все это пройти, тягот никак не избежать.
На шее у Бэрронса бешено бился пульс. Лео склонился над герцогиней и провел шероховатыми пальцами по ее нежной коже.
— Я и мечтать не смел, что однажды ты мне все-таки сдашься, — признался он, вставая над ней на колени.
— Я не сдаюсь. — Она уперлась ладонью ему в грудь, крепкую, как камень, и попыталась от себя отодвинуть.
— Разве? — Его мускулы напряглись, и он не спеша лег на нее всем телом, так что ей пришлось высвободить руку. Не спуская с Мины взора темных глаз, он покрывал ее груди поцелуями. — И что же, по-твоему, у нас с тобой происходит?
Она застыла.
— Впусти меня, — прошептал Бэрронс. Его жаркое дыхание обдавало ее нежную плоть, а язык обводил сосок, вызывая дрожь по коже. — Перестань сопротивляться. Позволь заняться с тобой любовью. Позволь показать, сколько разных способов доставить тебе удовольствие я знаю.
Мина учащенно дышала. Ей претила мысль о том, что придется сдаться. Казалось, она останется беззащитной, с обнаженным и широко распахнутым сердцем. Но ведь от Бэрронса ей как раз этого и хотелось. Она разжала пальцы и медленно закрыла веки. Руки ее безвольно упали на кровать и невольно задели его упругое тело.
Мина лежала, как само воплощение покорности, но не могла избавиться от ощущения, что внутри что-то окаменело.
— Чего ты боишься? — тихо спросил Лео, осторожно склоняясь над ней, будто ее рука все еще была между ними. — Я тебя не обижу. — Он принялся осыпать поцелуями ее подбородок, шею… Его ласки были нежными, словно шелк, и Мина предавалась им всем своим существом, по-прежнему не открывая глаз.
Губы Лео коснулись ее щеки. И поцелуи стали еще легче и чувственней. Потом лба над веком и бровью. Ресницы Мины щекотали кожу Бэрронса. Взяв ее за подбородок, он привлек ее рот к своему и, стараясь не давить на нее своим весом, оперся на локоть. Язык Лео не спеша двигался вокруг ее языка, а тело прильнуло к ее телу, словно желая с ним слиться. От подобных ласк у герцогини перехватывало дыхание и кружилась голова.