Шелковый путь
Шрифт:
И странное дело, он вдруг почувствовал себя совершенно здоровым, нигде ничего не болело, не давило и не кололо. Прекратилось и удушье, совсем замучивщее его в ауле. С радостью и волнением он смотрел вниз, где голубой шелковой лентой извивалась в глубоком ущелье ласковая река Майдамтал — река его детства и юности.
МАЛЮТКА
Перевод А. Кима
Главный врач районной больницы Едил в тот день встал рано, побрился, умылся, выпил чаю и собрался уж было выходить из дома, как вдруг в прихожей загремел звонок. Он торопливо подошел к двери и открыл. Это был директор
— Вот и растворится, исчезнет мой род, как соль в стакане воды. Пришел и мой черед пострадать. Меня скоро доконают мое добродушие и доверчивость к людям.
— Ничего не понял, — сказал Едил, пожав плечами.
— Сейчас поймешь. Всегда надо прежде подумать, чем делать; как говорят, семь раз отмерь, один раз отрежь. Откуда мне было знать, что вокруг только подлость да интриги.
Едил подумал, что разговор может затянуться, сходил на кухню за минеральной водой и налил гостю. Карыкбол схватил стакан и воскликнул перед тем, как выпить:
— Ах бедная моя душа!
Затем проглотил воду залпом, вытер пот со лба, и взгляд его немного прояснился, в нем появилось осмысленное выражение. Он поманил пальцем Едила, чтобы тот сел поближе, всем видом показывая, что доверяет ему и начал:
— В начале прошлого года я поставил Басбуха — ты его хорошо знаешь, он работал главным бухгалтером, — заведовать фермой. Стадо около пятисот голов, бродит по всему тугаю. Давай, говорю, поставим их на откорм, кой-какой доход получим, прибыль. Но главное, конечно, чтобы не было убытка совхозу. Вот о чем забота. Бог с ней, с этой прибылью, лишь бы при своих остаться.
Я отдал в руки этого Басбуха всю полноту власти, дал полную свободу. Каждый разумный человек на моем месте поступил бы так же. Дал ему свободу и сказал — действуй. Пятьсот голов, вы только подумайте! Что можно с ними сделать при желании и умении!
Басбух — джигит опытный, человек с характером, не зря ведь он работал главным бухгалтером, — взял ферму в свои руки, и все у него закрутилось, завертелось. Весь ушел в работу засучив рукава. Короче говоря, человек сел на своего конька, пошел в гору, расправил плечи. Слова ему теперь не скажи. И до этого любил прихвастнуть, а теперь и подавно, заслушаешься, незаменимый стал человек. Ну я смекаю, тут что-то не так, откуда в нем столько спеси и чванства? Уж не в том ли причина, что стал заведовать фермой? Пятьсот голов крупного рогатого скота, шутка ли. Да, решил я проверить свои подозрения…
— Ну и как? — спросил Едил. — Что из этого вышло?
— Слушай дальше. У нас в ауле есть один джигит по имени Кулшыгаш. Люди его прозвали Малюткой. Не потому, что он дитя по возрасту, а потому, что человек он прямой и открытый, душа нараспашку. Так вот, я освободил его от риса и сказал: «Ты сын казаха, со скотом управляться умеешь, не привыкать, пойди на ферму, пересчитай каждую голову, сколько там бычков, коров, телок — будешь пастухом». Так вот, этот Малютка согласился, видя, что я ему ничего худого не желаю. Согласился, но сказал: «Хорошо, возьмусь за это дело, но, если недосчитаюсь хоть одного копыта, подниму тревогу». Меня это немного покоробило, он, видите ли, ставит мне свои условия. В общем, весь этот сыр-бор начался из-за Малютки…
— Да, но при чем же здесь я? — развел руками Едил. — Я, главный врач, и твои коровы?
— Видишь ли, братишка Едил. Многословие не украшает человека. Скажу прямо. Этот самый Малютка лежит сейчас в твоей больнице,
И Карыкбол умолк, побледнев и сгорбившись на стуле.
Вот что произошло в совхозе «Сунаката» на самом деле. За год до того, как Кулшыгаш попал в больницу, он довел до полного отчаяния всех руководителей и специалистов совхоза, доказав перед авторитетной земельной комиссией, что риса у них посеяно намного меньше плана, сводка составлена незаконно и урожай не соответствует действительности, то есть цифры завышены. Естественно, все в ауле были недовольны и прозвали Кулшыгаша «черноухой напастью». Откуда ему было знать, простодушному, что все связаны в ауле одной нитью, каждый друг другу сват или брат и много темных углов и закутков в их отношениях, а жизнь намного сложнее и запутаннее, чем та, о которой пишут в газетах и говорят с трибун.
Сделав свое дело, добившись справедливости, Кулшыгаш продолжал со спокойной совестью орудовать кетменем и ухаживать за всходами. Но аульное начальство, как говорят, с тех пор повернулось к нему спиной. Оно никак не могло простить ему ту некрасивую истину, которую он открыл землемерной комиссии. В один миг Малютку освободили от должности звеньевого.
Аульчане не давали ему покоя, каждый считал своим долгом поучить уму-разуму. Мол, ты не понимаешь, откуда ветер дует, всегда ломишься в открытые ворота, не знаешь, что почем и как, кому дать и от кого взять. В общем, ведешь себя так, будто только вчера на свет появился, сущий ребенок, малютка.
С тех пор и стали его сторониться. Дела, конечно, шли своим чередом, дела не совсем безвинные, но злоумышленники старались, чтобы Малютка в такие минуты спал или был где-нибудь подальше от греха.
Если какой-нибудь проныра запускал руку в косяк лошадей, бдительно охраняемый самим директором, то не беда, если кто-нибудь увидит, главное, чтоб не знал ничего Малютка.
Если какой-нибудь деляга брал отпуск, собираясь на курорт, и созывал гостей, своих толстокошельковых единомышленников, с которыми не раз приходилось делить и страх, и незаконную прибыль, то лучше, чтобы об этом не знал дотошный и прямодушный Малютка. У него ведь что в голове, то и на языке.
За короткое время аульное общество отвернулось от Малютки по примеру начальства. А без общества, дело известное, человек становится наподобие аппендикса: существует, но для чего, неизвестно.
А Малютка при всем своем простодушии и наивности приметил, что те, против которых он выступил, как будто бы стали еще более авторитетными среди аульчан и чувствуют себя нисколько не хуже. А его собственная жизнь заметно усложнилась. Работал как вол, по семь потов проливал, а получал крохи. Малютка не раз задумывался, почему он работает больше всех, а заработок у него курам на смех.
Как тут не возьмет досада? Другой бы на его месте, конечно, сразу сообразил что к чему, то есть что плыть против течения нет никакого смысла, когда можно плыть и по течению. Но Малютка стойко стоял на своем, словно карагач, который всеми корнями вцепился в скалу, никакому ветру его не вырвать.
Однако в последние месяцы заработок его до того уменьшился, что хоть беги к людям да занимай деньги на прожитье. И вот он подумал, что Карыкбол держит весь этот аул в своих руках, человек грамотный и авторитетный, надо пойти к нему и рассказать все. Может быть, он и подыскал бы какую-нибудь более прибыльную работу. И Малютка пошел искать справедливости у директора.