Шеметовское болото
Шрифт:
– - Ох ты ж, ёжкин папа...
– - ахнул у меня за спиной мальчишка.
– Шеметовское гнездо снова поднялось! И зачем я только согласился с вами ехать...
Позади громко всхрапнул Барайан, он пятился в кусты и в лошадиных глазах плескался панический страх. Я испугалась, что Кирилл с ним не справится. Пришлось мне срочно спешиться и схватить повод. Почувствовав уверенную руку, конь притих.
– - Что это?
– - спросила я у Ромки, указывая на стены и стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.
– - Тебя как зовут?
– - почему-то спросил мальчишка.
– - Яна, -- слегка смутилась я. Действительно, не сочла нужным представиться.
– - А это мой муж Кирилл.
– - Так вот, Яна, -- Ромка по взрослому вздохнул и полез с лошади. Я протянула ему руку, боясь, что он свалится, всё-таки Байярд в холке метр семьдесят. Но парень только головой помотал и спрыгнул сам.
– - Тут вообще-то -- болото. Шеметовское болото. А раньше стояла усадьба, графская. И парк был, говорят. После революции дворец ихний сожгли, а самих графьев постреляли и тут же зарыли. А потом всё в болото ухнуло, ничего не осталось, всё затянуло.
– - В болото?
– - Кирилл спрыгнул с лошади и подошел к нам, ведя Брайана в поводу.
– - Какое болото?
Перед нами простирался абсолютно ровный луг, поросший травой.
– - Болото тут было ещё недавно, сам видел. Вообще-то наши, деревенские это место обходят. Нечистое место. Но мы с пацанами сюда бегали -- лозу резать.
– - И куда это болото делось?
– - прищурился Кирилл.
– - Так я ж и говорю, слухи ходят, что иногда дворец из болота поднимается. И это не к добру, ох, не к добру, -- по-старушечьи запричитал Ромка.
– - Беда будет или помрет кто-то. В последний раз, как его лесничий видел, пять дворов в Разине выгорело и двое маленьких ребятишек там, живьем...
– - Чертовщина какая-то, -- пожал плечами муж.
– - Не может быть так, чтобы болото поднималось и опускалось без следов.
– - Не может, -- шмыгнув носом, согласился парень, -- но вот же -- есть.
– - Ну, ладно, всё это, конечно, занимательно, -- в голосе Кирилла звучал откровенный скепсис, -- но как нам к Заячьей пади проехать?
– - А вот так и ехайте, тропинка прямо туда ведет. Да и я с вами, обратно одному возвращаться страшно, так я до пади доберусь, а оттуда -напрямик до дома. Так даже ближе получится.
Мы снова сели на лошадей. Сумерки становились всё гуще, и я с тоской думала, что мероприятие оказалось не таким легким и занятным, как нам казалось. Мы ведь рассчитывали, что ещё засветло доберемся до скал, а оказались в непонятном, пугающем месте... и кто знает, где придется ночевать.
Позади запикал сотовый, это Кирилл пытался дозвониться до дома, мы клятвенно обещали сообщать, где мы и что с нами. Судя по звукам, дозвониться не получалось. Я придержала Байярда.
– - Нет связи, -- сообщил муж.
– - Странно, днем все было в порядке.
– - Наверное, рельеф такой, что волны не проходят, -- неуверенно предположила я, потому что и в связи, и в волнах ровным счетом ничего не понимала.
– - Будем надеяться.
На всякий случай я попыталась позвонить со своей трубки, но она тоже только издавала растерянные трели, не в силах обеспечить контакт. А ведь нам гарантировали "роуминг по всему миру"!
Синий вечер смазывал очертание близких зарослей, и я не сразу поняла, что тропинка закончилась. Байярд остановился и тревожно заржал. Ромка спрыгнул на землю и попытался пройти вперед.
– - Стойте, здесь болото!
– - раздался его крик.
– - Ты куда нас завел?
– - раздраженно спросил Кирилл.
– - Не знаю, тут точно была тропинка к Заячьей пади, я эти места вдоль и поперек исходил, -- мальчишка вынырнул из темноты у самой лошадиной морды, и мой конь испуганно дернулся.
– - А сейчас болото. Откуда оно тут взялось?
– - Ну, наверное, переехало -- от графского дворца сюда. По закону сохранения...
– - Кирилл запнулся, -- по закону сохранения болот в природе. Хотя я тебе не верю ни на грош, сочинять ты, братец, мастак. Ну да ладно, раз проехать мы не можем, нужно возвращаться и ждать утра. Там разберемся.
– - Ты собираешься тут ночевать?
– - мне стало не по себе.
– - Ну почему тут? Вернемся на луг, разобьем палатку, разведем костер, -- бодрился Кирилл.
– - Возле этого ужасного обгорелого дворца, где закопаны мертвые "графья"?
– - А что делать? Тут ведь рядом больше нет мало-мальски пригодных для ночлега мест. Точно?
– - спросил он у Ромки.
– - Нету, -- подтвердил тот.
– - Тут кругом либо болота либо густющий лес.
– - А "графья", -- слишком уж жизнерадостно продолжал муж, -- давно умерли, так что тихие. В этом мире нужно бояться живых, а мертвые никому ещё вреда не причинили.
Мне эта его фраза не понравилась. Но выхода действительно не было, и мы вернулись к дворцу Шеметовых. В темноте он был почти уже не виден, так что если не смотреть в ту сторону и не думать о нем, то вполне терпимо.
Первым делом Кирилл разыскал во вьюках мощный фонарик и топор. Сноп яркого света разрезал тьму, и сразу стало веселее. Мы довольно быстро набрали кучу валежника, и скоро уже на лугу горел, потрескивая, костер.
Мы кое-как поставили палатку и, усевшись у костра, стали ждать, пока закипит вода в котелке, чтобы заварить чай. Готовить что-то существенное уже не было ни сил, ни желания -- достали батон и колбасу и сделали толстые бутерброды. Только тут я поняла, насколько голодна. Кирилл предложил мне выпить коньяка из припасенной фляжки, но я отказалась. Ромка жевал молча, он больше не заговаривал о возвращении домой. Видимо, решил заночевать с нами, трусишка. Хотя если бы мне сейчас предложили идти куда-то одной, в темноте... Хлеб с колбасой встали у меня поперек горла, потому что сзади отчетливо послышались чьи-то шаги.
Кирилл, не торопясь, поднялся во весь свой немалый рост.
Ромка опустил руку с зажатым в ней бутербродом и уставился круглыми глазами мне за спину. Я обернулась.
Он вступил в круг света -- среднего роста, гибкая тонкая фигура и неожиданно широкие, сильные плечи. Черная шелковая рубашка и черные брюки, заправленные в пижонские сапожки. Темные слегка вьющиеся волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб. Тонкие усики и надменные, неожиданно яркие на бледном лице губы. Мне не нравятся мужчины такого богемного типа. Обычно они эгоистичны и избалованны.