Шепчущий мрак
Шрифт:
— Пусть бежит, — сказал Майлз. — Полиция все равно ее задержит. Ей негде спрятаться.
Тут Лора вспомнила обо Мне и с тревогой спросила:
— Ли, дорогая, с тобой все в порядке?
Я же, помня, какой опасности она себя подвергала, сказала:
— Тебе не следовало возвращаться. Она могла бы убить тебя Она намеревалась убить нас обеих.
— Ты думаешь, я бы убежала и оставила ей тебя на съедение? Ты думаешь, я позволила бы ей обидеть мою девочку? Дорогая, как же плохо ты меня знаешь!
Внезапно она обвила мою шею руками, и мы обе расплакались.
Гуннар поднял с земли пистолет и протянул его Майлзу. А Лора, глядя на смертоносное орудие, сказала:
— Я
— Я не сомневаюсь, — откликнулся он. — Теперь я все понял и рад, что избавил тебя от мучительных сомнений, которые терзали тебя все эти годы. А теперь мы все вернемся в коттедж, потому что тебе необходимо отдохнуть. Кроме того, придется вызвать полицию — для нее найдется дело.
Гуннар подошел ко мне и ласково взял за руку, и я только теперь поняла, что вся дрожу от пережитого шока. Я прижалась к нему:
— Но почему… почему? Что заставило Ирену так ненавидеть именно Лору?
— Не знаю. Это расскажет нам сама Лора. Если захочет.
Все это время Дони вертелась поблизости, но ни во что не встревая. Глаза ее возбужденно блестели, однако на этот раз в них не было злобы. Гуннар улыбнулся ей:
— Хорошо, что миссис Жаффе забеспокоилась, увидев, что Ли уезжает вместе с Иреной. Она тотчас же мне позвонила. К тому времени, когда я появился в Калферете, Майлз вернулся из Фантофта. Предполагая, что оставил Лору в безопасном месте, он приехал домой, чтобы сообщить Ирене, что она должна упаковать свои вещи и немедленно покинуть Берген, — отныне видеться с Лорой она никогда не будет. Когда Дони рассказала ему, что Ирена вместе с Ли отправились в Фантофт, мы сразу же последовали за вами.
По пути в коттедж мы остановились, чтобы позвонить. Гуннар сообщил в полицию, чтобы та начала розыски женщины, которая не в себе и представляла опасность, добавив, что будет ждать информации в коттедже Лоры Уорт.
В маленьком домике Гуннар разжег камин, и мы уселись вокруг огня, замерзшие и потрясенные неожиданными событиями этого дня. Когда все успокоились, Лора начала свой рассказ.
Глава 15
В Калифорнии стояла тихая лунная ночь. Маленький поселок — точная копия приграничного городка на Диком Западе, огромные киносъемочные павильоны — все было пустынно и погружено в сон. На территории студии горели редкие фонари. Охранник, занявший свое место в будке, предвкушал, как обычно, спокойное дежурство.
Правда, на студию зашел режиссер, мистер Элрой. Но он имел полное право здесь находиться даже ночью, так же как и мисс Уорт, оставшаяся в своей гримерной в павильоне номер 5. Именно туда направлялся мистер Элрой — а что там у них за дела между собой, это охранника не касается.
Киносъемочный павильон представлял собой большое здание из гофрированного железа, выкрашенное в пастельно-розовый цвет. Внутри оно было не меньше баскетбольной площадки. Но Лора Уорт, оставаясь на ночь одна-одинешенька в этом огромном гулком помещении, не испытывала ни малейшего страха. Это был ее мир, и, захваченная своей работой, она иногда неделями не покидала гримерной, спала там и готовилась к утренней съемке. В конце концов, ничто не тянуло ее домой. Она жила и дышала только работой.
К тому же Кэс заявил, что завтра все должно быть отснято. Это была заноза в сердце Лоры, хоть и связанная с тем, что она больше всего любила, — с ее работой. Все время, пока
Сегодня он довел ее до того, что ей просто стало плохо. Она упала в обморок на съемочной площадке, и пришлось вызывать доктора Флетчера. Очередная докука. Майлз хотел на ней жениться, и оказался он гораздо более настойчивым, чем Виктор. Он бы с радостью приветствовал завершение ее карьеры, хотя влюбился в нее прежде всего потому, что она была звездой. Лора ему симпатизировала, но предпочитала держать на расстоянии.
Когда доктор Флетчер по ее вызову появился на студии, между ним и режиссером произошла безобразная ссора. Эти двое и так были на ножах из-за того, что Кэс оказался замешан в деле о разводе Дони Жаффе. Еще тогда они возненавидели друг друга, а теперь былая вражда вспыхнула с новой силой.
Лора интуитивно чувствовала скрытую злобу, клокотавшую в душе Кэла Элроя, и это ее очень беспокоило. Соперники с подозрением и завистью относились друг к другу, и Лоре иногда казалось, что Кэс патологически ревнив.
Вот почему Лора решила прибегнуть к тому методу, которым не раз пользовалась в тех случаях, когда съемки не удавались. Она останется на ночь в своей гримерной, чтобы ничто ее не отвлекало от сценария и ее роли.
Две-три голые лампочки горели в глубоких закоулках, но сама площадка, представлявшая днем океан света, теперь была темной. Лора осторожно двинулась к ней, переступая через змеившиеся провода, обходя всяческие электрические устройства, вращающиеся камеры на операторских тележках, нагибаясь под микрофонными стойками. Мощные прожекторы над головой зияли пустыми потухшими глазницами, на лесах для их установки никто не суетился, вся киноаппаратура застыла, неподвижная и молчаливая.
Это был странный незнакомый мир, столь отличный от суматохи и шума, царивших на площадке весь день до того момента, когда помощник режиссера кричал: Дубль такой-то. Тогда все замирало, и начиналась съемка. Сейчас Лору устраивало это непривычное безлюдье. Она была избавлена от ссор и споров, никто от нее ничего не требовал. Она Могла превратиться в Хелен Брэдли и жить только в пределах этой небольшой съемочной площадки. Ей было известно, где расположены прожекторы, и Лора пошла их включить.
Моментально лестница, коридор, гостиная в доме Брэдли ожили. И наоборот, проходы наверху потеряли свои очертания, а камеры и микрофоны полностью утонули во мраке.
Обдаваемая волнами тепла, идущими от прожекторов, Лора ступила на площадку. Мгновение она стояла совершенно неподвижно, заставляя себя погрузиться в этот выдуманный мир настолько, чтобы он взял верх над другим, реальным миром, став для нее сиюминутной действительностью.
Где-то вдалеке в огромном павильоне что-то скрипнуло… и вновь воцарилась тишина. Лора прислушалась, потом отбросила от себя мысль об этом шуме. Вся эта механика живет своей жизнью. Точно так же, как и стены павильона из гофрированного железа. Металл, охлаждаясь после напряженного рабочего дня, поскрипывал и постанывал. Ничего особенного. Глупо предполагать, что кто-то еще находится в этом здании, кроме нее.