Шепот тьмы
Шрифт:
– Девушка, которая не может сложить симметричного лебедя? – нахмурился Колтон.
– Я должна довести это до конца, – сказала она, игнорируя его.
– А что, если тебе не понравится то, что ты найдешь?
– Я не знаю, – призналась она. – Думаю, я разберусь с этим, когда приеду туда.
23
Поездка в больницу была очень долгой, мешали постоянные пробки. Ужасный, ползущий темп заставил Колтона искренне подумать о том, чтобы открыть пассажирскую дверь и выброситься на пути встречного
Ему не следовало ехать. Он уже чувствовал, как последствия его действий берут свое. Мигрень распустилась за его глазами. Мелкие ушибы разрывали его сухожилия. Каждый раз, когда ему казалось, что он стал нечувствительным к боли, она усиливалась. Ему было интересно, сколько еще он сможет продержаться, прежде чем его тело сдастся.
Он ничего не мог поделать. Шел туда, куда она вела, как бумажный змей на ниточке. Он был безнадежно пойман, закручен в ее ветвях. Его леска запуталась. Позвоночник сломался. Парус был весь в клочьях. Не было никакого способа освободиться.
Рядом с ним Лейн смотрела в окно широкими, немигающими глазами. Ему нравилось, как она рассматривает город, нахмурив губы, крутит на пальце плетеное кольцо, словно талисман. Он наблюдал за ней последние несколько кварталов. Ее волосы были собраны в два пучка, огромных и нелепых. Один из них распустился после сна, в котором она пребывала в последний час полета.
Когда они, наконец, подъехали к своей остановке, солнце на небе было большим и круглым, Колтон пропустил семь телефонных звонков подряд. В желудке у него был свинец. Грудь сдавило. Апостол скоро будет искать его, а он находился совсем не в том месте и делал именно то, о чем его предупреждали. Он не хотел думать о последствиях.
Они остановились у кофейного киоска перед входом в больницу, и он заказал горячий латте.
– Я думала, ты не пьешь кофе, – нахмурилась Лейн, когда Колтон надевал капхолдер на стакан.
– Это не для меня, – сказал Колтон, убирая сдачу в карман. Он посмотрел на часы, когда они направились ко входу для посетителей. Половина десятого. Его телефон завибрировал в кармане. Он проигнорировал его.
Вестибюль больницы был строгим и мрачным, освещенным жужжащими флуоресцентными лампами. Он всегда ненавидел больницы. Он ненавидел то, как время останавливается. То, как все выглядят немного потерянными. И то, что в любой момент, скорее всего, кто-то умирал.
Но эта больница?
Он ненавидел эту больницу, потому что в ней находилось нечто старое, холодное и безымянное.
Чудовище, засунутое в тело мальчика.
Он снова посмотрел на часы. Рядом с ним Лейн возилась с манжетой своего рукава. В аэропорту она переоделась из толстовки во что-то вроде клетчатого фартука и блузки на пуговицах.
– Тебе нужно быть где-то еще? – спросила она, посмотрев на него.
– Нет, – ответил он. – Почему спрашиваешь?
– Ты уже в
– Хочу убедиться, что оно не остановилось.
– Оно? – сморщила нос она.
– Время. – Он щелкнул по кончику ее носа. – Очевидно же. Почему ты сменила одежду?
– Я хотела хорошо выглядеть. – Она снова одернула рукава.
– Понял. – Он опустился на ступеньку рядом с ней, картонный капхолдер слабо защищал его руку от обжигающего латте. – Ты хочешь произвести впечатление на своего дружка-нежить.
Она резко остановилась.
– Боже, Колтон. Ты можешь не быть таким…
– Уже вернулись? – Голос, раздавшийся со стойки регистрации, был громким и кленово-сладким. Колтон воспользовался возможностью уклониться от раздувающегося гнева Лейн. Обогнув ее и ее гнев, он пронес латте мимо стойки. За перегородкой из плексигласа сидела белокурая медсестра в синей униформе. Ее улыбка растянулась, когда она взяла предложенный напиток.
– Вы не забыли!
– Я бы не смог. – Он почувствовал на своем лице взгляд Лейн. – Хотел заглянуть и проведать нашего мальчика. Как он?
Лейн продолжала впиваться в него пристальным взглядом. Убийственный удар. Он не смотрел на нее.
– Он то приходит в себя, то отключается, – призналась медсестра. – Формально сейчас не часы посещений, но вы можете зайти. Я не скажу об этом. Его мать сейчас там. Подождите, я вас провожу.
Он поблагодарил ее и взял Лейн за руку, ведя девушку через широкие открытые двери в коридор для пациентов. Она давала понять о своем недовольстве короткими, скованными шагами, так что он был вынужден тащить ее за собой. Тяжелый шаг усугублялся ревматической болью в костях. Не раз он подумывал о том, чтобы подхватить ее на руки и пронести оставшуюся часть пути.
– Ты можешь идти нормально? – спросил он, таща ее за очередной поворот, – или мне нужно положить тебя на раскладушку и покатить? Ятак и сделаю.
Воздух здесь казался разреженным. Температура была на несколько градусов ниже. Над головой бежали тонкие белые полоски света. Приведенные в движение, они мерцали одна за другой, гудящие от напряжения. Обвиняющий взгляд Лейн окрасился в кадмиевый зеленый цвет.
– Ты уже был у него, – выдохнула она.
– Да. – Они были на полпути через переход. Отражение Лейн ненадолго появилось в широких стеклянных панелях. По выражению ее лица Колтон понял, что она всерьез раздумывает над тем, чтобы ударить его в челюсть. Он не стал ее винить.
Они прошли мимо ряда пустых комнат, маленьких и неосвещенных, отделенных от коридора толстым стеклом. Время от времени мимо них проходил очередной человек. Иногда в костюме, иногда в стерильно белом лабораторном халате. Всегда слишком погруженные в свой планшет, папку или телефон, чтобы обратить внимание на двух ссорящихся студентов.
– Просто ты поднял такой шум из-за того, что я хочу приехать в Чикаго, – сказала Лейн, вырывая свою руку из его. Он разжал пальцы, перед глазами заплясали звезды. Глубокая подкожная боль впилась в его кости.