Шепот тьмы
Шрифт:
– Я действительно так поступил, – согласился он.
Лейн скорчила гримасу, от которой могло бы скиснуть молоко.
– Ты не думал, что это важная информация? Как будто я могла… Эй!
Он резко остановился, и Лейн налетела на него с негодованием, граничащим с насилием. Он жестом остановил ее и указал вперед. За окном комнаты сидела одинокая женщина, склонив голову и закрыв глаза. Она была худой и выглядела хрупкой, ее волосы были коротко острижены.
Лейн почувствовал раздражение.
– Это его мама?
– Думаю, да.
В
Он совершает ошибку, позволяя ей войти в эту комнату. Но у него не было выбора.
– Послушай меня, – сказал он. – Тебе нужно быть осторожной там. Ты не знала Шиллера раньше. Я знал. Мальчик в той комнате? На нем лицо Шиллера, но это не тот парень, с которым я вступал в клуб.
Немного правды, резкой, как вырвать зуб. Его мизинец, засунутый в карман пиджака, вывернулся из сустава с треском. Он подавил стон. Позади него Лейн повернула шею в сторону, оглядывая зал ожидания. Она не выглядела испуганной. Она выглядела решительной.
– Как это возможно? – мягко спросила она.
– Потому что, – сказал он со скрежетом, – люди не возвращаются из мертвых случайно. Натаниэль Шиллер умер пять недель назад. Когда он ушел, то оставил после себя пустое тело. А теперь в него заползло что-то другое.
24
Мать Нейта Шиллера была маленькой и светлокожей, ее лицо было идеальной овальной формы, а волосы уложены в аккуратную стрижку песочного цвета. У нее был такой же нос, как у Нейта, и те же большие, полные тоски глаза. Отличался только цвет – у нее они были бледно-голубыми, а у Нейта – темными и неспокойными. Она подняла голову, когда Делейн подошла к ней, ее руки были сцеплены, словно в молитве.
– Здравствуйте, – сказала Делейн. – Вы миссис Шиллер?
– Сара, – поправила она и поднялась на ноги. – Вы, должно быть, подруга Натаниэля.
– Да, – сказала Делейн, хотя она не была уверена, что это правда. – Я Лейн.
– Лейн. – Улыбка Сары дрогнула. В ее глазах стояли слезы. Она потянулась к Лейн, взяв ее за руку дрожащими пальцами. – Так мило с вашей стороны проделать такой путь.
– Ничего страшного, – заверила ее Делейн. – Правда.
– Я думала, что это будет полезно для него, – сказала Сара, вытирая нос салфеткой. – Хау. Он всегда был немного странным, когда рос. – Она издала смешок. – Видел какие-то небылицы. Слышал то, чего не слышал никто другой. Из-за этого ему было трудно заводить друзей. Когда он начал проявлять интерес к программе Годбоула, я подумала: «Вот оно. Это то направление, которое ему нужно». – Она фыркнула и потянулась в сумку за еще одной салфеткой.
– Мне жаль.
– Вам не нужно извиняться.
Делейн вдруг почувствовала, что ей не следовало приходить. Она была незваной гостьей. Чужая. Лейн не знала Нейта, его призрак преследовал ее.
Но было слишком поздно, чтобы поджать хвост и бежать.
– Я не могу остановиться, – сказала Сара. – Просто дома мы всегда были вдвоем. Он был таким маменькиным сынком. А потом он пошел и нашел себе компанию друзей, и я действительно подумала, что братство пойдет ему на пользу. Он ничего не сказал, когда позвонил домой. Не сказал, что они заставляют его делать.
– Что вы имеете в виду? Что они заставляли его делать? – нахмурилась Делейн.
– Я не уверена. – Глаза Сары наполнились слезами, которые она утирала маленькими пальчиками. – Он вступил в группу, которую назвал «Приорат». Сказал, что это не братство, но это определенно был какой-то мужской клуб. В полиции считают, что он мог быть вовлечен в дедовщину.
– О. – Делейн внезапно почувствовала себя ужасно глупой. Она оглянулась на Колтона. Он стоял в дальнем конце зала, прижимая телефон к уху, низко натянув кепку, и смотрел на нее.
– Я как раз собиралась сбегать в кафетерий и перекусить. – Сара вновь и вновь бросала взгляд на широкое плоское окно вдоль стены. – Не хочешь ли зайти и посидеть с ним, пока меня не будет?
– Я бы хотела, – сказала Делейн, ее сожаление углублялось с каждой секундой. – Если вы не против.
– Конечно. Я уверена, что он хотел бы увидеть дружелюбное лицо.
Больничная палата Нейта Шиллера была простой и холодной. Стены были лишены украшений, пространство освещалось единственным гудящим стержнем. Кровать была узкой и белой, стояла ровно и была окантована перилами. Делейн стояла в открытом дверном проеме и подавляла дрожь.
Тени здесь были неуместны, их вытесняла белизна верхнего света. «Не подходи, – словно говорили они, прячась под кроватью, стулом и подносами. – Не подходи».
Опираясь на ряд подушек, Нейт ковырялся в пудинге из тапиоки. Накрахмаленные белые жемчужины налипли на край его пластиковой чашки и вытекли на руку. Он молчал. Делейн тоже. Он выглядел так же, как и в Святилище: аккуратный нос и круглая челюсть, лицо усыпано веснушками. Его немытые волосы свисали на глаза в виде ряда бледных букв «С».
Так близко Делейн могла разглядеть в нем неправильность. Было что-то несоответствующее в том, что его лицо не имело тех же признаков усталости, как все остальное. Не было ни кругов под глазами, ни восковой кожи, ни болезненной бледности, свидетельствующей об истощении или стрессе.
Он не выглядел как человек, который был мертв. Он выглядел довольным. Он выглядел здоровым. Он выглядел набитым пудингом. Его рот был расслаблен, глаза яркие. Под тонкой материей больничного халата на его груди в виде плоских белых кругов торчали электроды. Он поднял голову и холодно посмотрел на нее, у Делейн возникло ощущение, что на него совершенно не влияет уходящее время.