Шерас
Шрифт:
Крутой спуск занял много времени. Когда же всадники оказались в долине и спешились, вдруг вспыхнула заря, разметав по вершинам и склонам радужные мазки и подпалив края низкой беззвездной мглы. Не успели воины развести костры, чтобы немного согреться и выпить горячего козьего молока, как выглянуло из-за вершин солнце и опрокинуло за горизонт рваные остатки тьмы.
Один из маллов, одноглазый, с тяжелым золотым медальоном на груди и в короткой накидке из медвежьих лап, закончил свою незатейливую трапезу, пригубив из чаши дымящегося молока и медленно сжевав кусок подсохшей ячменной лепешки, и передал остатки еды товарищу, который принял ее с выражением спокойной благодарности:
— Во славу Якира, Ахлерой.
— Во славу, — отвечал одноглазый.
Бахи — так звали другого малла, еще совсем молодого, но, судя по одежде и дорогому оружию, не менее знатного, сделал в свою очередь несколько глотков и передал чашу и хлеб дальше — одному из соплеменников.
Оба воина некоторое время смотрели на огонь, наблюдая, как догорают и обугливаются ветки, как шипят и дымятся свежие прутки, к которым пламя только подбиралось; оба о чем-то про себя думали, а потом разом глянули в сторону, где другая группа воинов сложила невдалеке свой костер. Там заправлял черноволосый малл в шкуре снежного барса на плечах — единственный из всего отряда, имеющий боевые доспехи: блестящий медный нагрудник с гравировкой и полуоткрытый шлем. Так же, как и Ахлерой, он первым получил чашу с козьим молоком, что красноречиво свидетельствовало о его высоком происхождении и главенстве над теми, кто находился рядом.
— Я этому Бредерою не верю, — сказал Ахлерой, сверкнув единственным глазом. — Вождь без племени — всё равно что ножны без кинжала.
— Я соглашусь с тобой, сын Аквилоя, — отвечал Бахи. — Никто не знает, откуда он взялся и чего хочет. Желание мстить авидронам, конечно, похвально, но кто подтвердит, что не они его и подослали?
— Якир свидетель — с них станется, — одобрил слова юного вождя Ахлерой и показал собеседнику свой медальон. — Видишь отметину? Помнишь, тогда, в Грономфе? Хотя я и потерял левый глаз, но этот медальон всё же сумел отвести смертельный удар авидронского кинжала.
— Как же, я помню: ты дрался, словно горный лев! Я и сам пострадал. — Бахи воздел руки. — Смерть авидронам!
— И всем их женщинам и детям! — подхватил одноглазый малл, положив руку на рукоять паранга. — Вместо того, чтобы оказать должное уважение и с почестями препроводить во дворец Инфекта, меня — Ахлероя, сына самого влиятельного вождя, посла, представляющего всех маллов, — меня просто решили убить! Они и не собирались вести переговоры! Подослали опытного убийцу, который самым искусным образом притворился глупым неискушенным юнцом.
— О да, я как сейчас это вижу! Он ухитрился увернуться от брошенного топора. На это способен только самый опытный воин… А эти подлые грономфские стражи порядка, которые нас поколотили? И этот десятник, м-м-м… Арпад?
— Арпад? — И единственный глаз Ахлероя бешено вспыхнул. — Я обещал ему, что он станет моим рабом и что я буду каждый день его пытать. И когда-нибудь я обязательно исполню свой обет. Чего бы мне это не стоило!
Воины вновь восславили Якира и замолчали. Прошло немало времени, пока ярость, кипевшая в их сердцах, постепенно не улеглась.
— А что, если Бредерой — все-таки предатель? — вновь спросил Бахи. — Если авидроны знают о нашем предстоящем нападении, они встретят нас во всеоружии, и мы погибнем.
Ахлерой внимательно посмотрел на молодого малла, но не обнаружил на его лице ни малодушия, ни страха.
Бахи — вожак немногочисленного малльского рода, к которому относились четыре бедных поселения в самой дикой и безлюдной части Малльских гор, был абсолютно предан и достаточно покладист, чтобы по праву считаться другом и тенью влиятельного Ахлероя. Их многое объединяло. Оба не имели той власти, которой жаждали, потому что их отцы еще здравствовали, оба были кровожадны и не знали жалости, оба ненавидели авидронов и никак не желали подчиняться их твердой воле, особенно после совместной поездки в Грономфу в роли послов. А еще оба мечтали о независимости, которая позволит им получить власть и развяжет руки, мечтали о новых набегах, о военной удаче, о славной добыче и о тысячах пленников, которых можно будет приносить в жертву, продавать, менять или заставлять работать. Оба, давно отбившись от своих отцов — опытных и осторожных вожаков, и презрев мудрость белобородых, сколотили из наиболее свободолюбивых слоев малльской молодежи тайные группы, которые действовали, казалось, везде, но особенно активно у Великой Подковы, постоянно тревожа авидронов и их союзников. Дружба этих двух горцев была крепка, хотя всякому известно, что в дружбе всегда кто-то начальствует, а кто-то подчиняется. Бахи подчинялся, но оставался весьма доволен своим положением. Быть рядом с сыном великого Аквилоя — разве это не честь? Десятки молодых вождей не могут об этом и мечтать…
Ахлерой отвел взгляд от лица друга и покосился на горца в шкуре снежного барса.
— Если нас ждут, — задумчиво сказал сын Аквилоя, — по крайней мере, мы узнаем, что Бредерой — изменник. И это знание принесет много пользы маллам и оправдает жертвы… Я спрашиваю себя: откуда ему стало известно об авидронском обозе — и не нахожу ответа. И терзаюсь подозрениями так же, как и ты.
— А если всё пройдет удачно? — спросил молодой вожак.
— Тогда мы пока сохраним ему жизнь и понаблюдаем за ним еще немного времени… Послушай, Бахи, когда всё начнется, следи за ним, будь близко, и если понадобится — убей.
— Не сомневайся: я всё выполню…
Бредерой, о котором шла речь, полгода назад появился в малльских землях и объявил себя сыном и наследником известного вождя, погибшего около тридцати лет назад вместе со всеми своими соплеменниками от меча авидронского цинита. То был самый знатный племенной вождь, настолько знатный, что имел право носить шкуру снежного барса. Он заслужил репутацию и самого лютого воина, единственного из всех малльских вождей, кто не подчинился воле пришлых. Когда-то в древние времена его племя было наиболее могущественным и многочисленным, к тому же и самым воинственным, и даже однажды объединило вокруг себя все малльские племена, роды, селения и общины.
Известие о появлении некоего Бредероя — человека, выдающего себя за знатного малла, с быстротою камнепада распространилось в горах и долинах. Горцы быстро собрали синдан, где присутствовали все вожди, белобородые и многие влиятельные маллы, и после долгого пристрастного допроса чужака признали. Не все были рады его появлению: многие малльские селения когда-то основательно пострадали от нападений отца Бредероя, мстившего соотечественникам за сношения с авидронами, однако большинство горцев встретили скитальца благожелательно. Учитывая родовитость Бредероя, синдан решил нарекать его в дальнейшем вождем, разрешил ему носить шкуру снежного барса, выделил в пользование личные земли и согласился оказать посильную помощь в возведении нового родового селения.
Но жизнь пахаря или скотовода новоиспеченного вождя привлекала мало. Вверив заботы об обустройстве на новом месте своим сомнительным, тоже пришлым, помощникам, он, оказавшись вдруг при больших деньгах, собрал вокруг себя горячие головы и ударился в бешеную разгульную жизнь, полную оргий, каких-то тайных встреч, заговоров и темных дел. Его встречали то в одной малльской деревне, то в другой; а то неожиданно он появлялся с товарищами в авидронском поселении, и его видели в акелине с люцеями или в кратемарье за одним столом с состоятельными грономфскими торговцами.