Шесть серых гусей
Шрифт:
— Вот как, — ответил Пол. — А если принц ниже вас ростом и подбородок его похож на галошу? А если он не может сравниться с вами красотой и блеском? Если он не так честолюбив и талантлив, как вам бы хотелось?
Она снова засмеялась своим хрустальным смехом.
— Вы не так уж и плохи, уверяю вас. И вы очень, очень обаятельны!
Пол молчал. Внизу, на площади, все стихло.
— Простите меня, Сабина, может быть, это от голода, но я чего-то не понимаю.
— Продолжайте, капитан.
— Я не сомневаюсь, что наше маленькое приключение будет удивительно прекрасно, но не вижу никакой связи между ним и домом Шелли, жизнью Шелли. Шелли — говнюк, и он принадлежит Ларри, не мне. Я не люблю смешивать жанры.
Она на мгновение задумалась, и он вдруг испугался, что снова ее обидел.
— Вы только что сказали: «Официальный праздник окончен». Пол, теперь должен начаться наш собственный праздник. Я не представляю его ни в офицерской столовой, ни в клубе. Я хочу пойти в какое-нибудь необычное место. Хочу, чтобы мы запомнили эту ночь на всю жизнь, и не только благодаря тому, о чем вы думаете. Если бы мы могли поехать туда в фиакре, о котором вы недавно рассказывали, я бы поехала с вами!
Он посмотрел на нее, обнял за талию и увлек влево, в сторону Пиццофальконе, в лабиринт узких улочек.
— Здесь, — сказал Пол. — С этой скамейки за решеткой парка Ларри наблюдал за домом. Он сидел здесь подолгу, представляя себе, как маленькая компания, жившая тут примерно в это же время сто двадцать пять лет назад, входит и выходит из дверей. Ему было известно все, что они делали в эти месяцы в Неаполе — с декабря тысяча восемьсот восемнадцатого по январь тысяча восемьсот девятнадцатого, день за днем, почти что час за часом. В тот знаменательный вечер, о котором я вам говорил, мне с трудом удавалось обратить на себя его внимание, потому что он, казалось, был не здесь и слышал не мой голос, а их разговоры, скрип их перьев по бумаге, стук копыт лошадей, запряженных в экипажи, увозившие их на прогулку.
Пол говорил тихо, словно боясь, что его услышат посторонние.
— Может быть, именно так и пишутся великие биографии… — прошептала Сабина. — Мне кажется, надо проникнуться духом места для того, чтобы оживить эпоху, сделать так, чтобы читатель почувствовал ее, словно сам в ней жил…
— Да, если судить по методичности, с которой работал Ларри, это будет очень подробная книга, — сказал Пол не очень уверенно. — Но сейчас я могу только надеяться на то, что с ним не случилось ничего, что могло бы помешать ее закончить.
Его тон встревожил Сабину, и она повернулась к нему:
— Вы действительно считаете, что он в опасности?
Выражение лица Пола подтвердило ее правоту. Длинный фасад здания напротив выглядел в темноте еще более мрачно.
— Во всяком случае, это не то место, где мне хотелось бы отдыхать, особенно зимой, — прошептала она.
— Во времена Шелли здесь, я думаю, было не так уныло! Она нервно сжала ему руку.
— Что случилось? — спросил Пол.
— Посмотрите, там, на втором этаже… — выдохнула Сабина. — Третье окно слева…
Она прижалась к нему, и Пол почувствовал, что она дрожит. Он внимательно изучал темные окна: только тюлевые занавески свидетельствовали о том, что за ними живут люди.
— Я ничего не вижу…
— Штора, — сказала она. Почти тотчас же занавеси упали.
— Вам нечего бояться! Я же говорил, что, несмотря на заброшенный вид, дом обитаем. Наверное, это старик, который той ночью вернулся домой в таком странном экипаже, примерно в это же время… Обитаем не только второй этаж, но и третий. Там поселился, если верить Ларри, персонаж еще более загадочный.
— Но вы же видите, что на третьем никто не живет! — воскликнула Сабина. — На окнах нет ни занавесок, ни штор!
Зловещий ряд темных окон свидетельствовал о том, что этаж пуст.
— Мне очень хотелось бы знать, что там происходит, — продолжал Пол. — Представьте себе, что в тот вечер, когда Ларри рассказывал мне запутанную историю семейства Шелли, за нами наблюдали с того самого этажа, который показался вам нежилым.
— Замолчите, — сказала она. — Кончится тем, что я увижу кого-нибудь там, в темноте!
— Этот человек, как потом рассказывал мне Ларри, решил, что мы следим за ним, и, дабы обезопасить себя, связался с Ларри и стал в некотором роде его осведомителем. Нам это было необходимо, тем более что у него, как мы выяснили, есть знакомые в монастыре Монтекассино, где, судя по всему, происходят странные вещи.
— Это все, что вы знаете об этом человеке?
— У него есть дочь, которую он собирался предложить Ларри, написав весьма откровенное письмо…
Сабина потянула Пола к решетке, огораживавшей виллу Коммунале.
— Лучше всего просто позвонить в дверь этого старого господина и все уточнить. Он скажет, говорил ли его верхний сосед о вашем друге или нет…
Пол колебался.
— Послушайте, Сабина… Мы же не можем так прямо сказать: «Мы заметили свет в окне и решили зайти». И потом, не в десять же часов вечера начинать наше расследование. Мы рискуем нарваться на неприятности… Но больше всего мне не хочется втягивать вас во всю эту историю только для того, чтобы попытаться узнать что-нибудь еще об исчезновении человека, которого вы даже не знаете…
— Во-первых, я его видела. Вы и встретились снова благодаря мне!
— Чтобы снова друг друга потерять, — вздохнул Пол. Он задумчиво смотрел на девушку.
— Сабина, лучше я пойду один, а вы просто немного подождете меня здесь.
— Ну уж нет! — возразила она. — Чтобы меня опять задержал ваш патруль и какой-нибудь Джо Луис выспрашивал, что я здесь делаю? Нет уж, благодарю покорно! Мне дорога честь экспедиционного корпуса! Послушайте, Пол, давайте подумаем. Мне кажется, что старый господин примет нас гораздо лучше, если мы будем вдвоем. Сделаем вид, что работаем вместе, это придаст нам респектабельности. Мы сможем сказать, что увидели свет и, встревоженные исчезновением друга, решили зайти… Может быть, он пригласит нас на обед. — Она понизила голос. — Это было бы очень кстати, вы не находите? В любом случае мы извинимся за вторжение.