Шесть серых гусей
Шрифт:
— Синьора, последний раз я видел на войне женщин в тысяча девятьсот шестнадцатом, — сказал дон Этторе. — Мы тогда сражались на стороне победителей, я командовал эскадроном. Вы так же очаровательны, как они… — прошептал он, вновь охваченный воспоминаниями.
Он заметил, что Сабина его не слушает. Пучок немного ослаб, лицо осунулось, и она задремала с детским выражением на лице и остатками джема в уголках рта. Он заговорщицки ей улыбнулся, хотя она этого и не видела.
— Как она провалилась в сон, — прошептал он, обращаясь к Полу. — Словно всегда здесь жила.
Пол задумчиво кивнул. Он, в отличие от Креспи, боялся, что у него могут украсть ночь любви, и даже не решался взглянуть на женщину. Его взгляд блуждал по стенам.
— Какой великолепный вариант «Дидоны и Энея» Солимены 82 , — сказал он, чтобы прервать молчание. — Я видел только фотографию большой картины из палаццо Спинелли.
Креспи оживился.
— Это этюд, — ответил он. — Вижу, вы разбираетесь в живописи…
— По правде говоря, я не очень хорошо знаю неаполитанскую школу!
82
Солимена, Франческо (1657—1747) — итальянский живописец.
— Ее считают провинциальной, а зря… Все забыли, что в конце восемнадцатого века Неаполь был самым большим городом Европы! У меня есть несколько прекрасных полотен, с которыми я никогда не расставался. Вот эта — «Святое семейство» Ланфранко 83 , в детстве я ее так любил, что родители даже думали, что я стану священником. Вот два натюрморта: один принадлежит кисти Паоло Порпоры 84 , другой — Руопполо 85 . Посмотрите, сколько блюд, кажется, что и в самом деле обедаешь. Эти парные картины кисти Рафаэля Менгса 86 достались мне от деда. А этот редкий Ваккаро 87 так возвышает и умиротворяет меня, что, любуясь им, я даже решил несколько сложных уравнений.
83
Ланфранко, Джованни (1580—1647) — итальянский живописец и гравер.
84
Порпора, Паоло (1617—1680) — итальянский живописец.
85
Руопполо, Джан-Баттиста (1620-1685) — итальянский живописец, мастер натюрморта.
86
Менгс, Антон-Рафаэль (1728—1779) — знаменитый немецкий живописец.
87
Ваккаро, Андреа (1598—1670) — живописец неаполитанской школы.
— Вы знаете, что в мои обязанности входит также выяснение мест, где прячут произведения искусства, для того, чтобы предотвратить их уничтожение оккупационной армией? Вы никогда не думали о том, что бомбардировки… а также этот сомнительный сосед, который жил над вами… Вы не думали о том, чтобы отнести их в подвал, чтобы защитить?
Креспи пожал плечами:
— Вы можете представить, как мы с Джанни снимаем их со стены и тащим по лестнице, рискуя поскользнуться и упасть, только для того, чтобы на них обрушились своды подвала? Это там они будут в опасности! И потом — где теперь большой вариант «Дидоны»? В каком сыром погребе, в каком монастыре валяется эта картина, ничем не защищенная от воров и бандитов? Нет, капитан, эти полотна никогда не покинут комнаты, где они висели всегда. На этом доме несчастье уже оставило свои отметины, и я не буду добавлять к ним новые, оголяя стены. Представьте себе, что к трещинам прибавятся пятна от исчезнувших картин, как клейма! Я тогда не смогу работать здесь, — сказал он, показывая на два раскрытых фолианта на письменном столе.
Пола охватило любопытство. Он нагнулся и прочел: «Uber Formal Unentscheidbare Satze der „Principia Methematica“ und Verwandter Systeme» 88 . Вокруг книг лежали листы, покрытые уравнениями, записанными мелким аккуратным почерком.
— Я вижу, что во время ваших прогулок вы думаете не только о виноградниках! — воскликнул Пол, пораженный серьезностью трактата.
— Да, — ответил Креспи скромно, — на коллоквиуме, проходившем в Неаполе в тысяча девятьсот десятом году, я предложил новый вариант подхода к решению теоремы Ферма. Это, знаете ли, такое простое с виду утверждение, которое вот уже триста лет не может доказать ни один математик.
88
«О формально нерешаемых теоремах „Основ математики“ и родственных системах» (нем.).
— А вам… вам это удалось?
— Мой друг Гёдель 89 , единственный немецкий математик, с которым я не поссорился, уверен, что существуют теоремы, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть и которые суть не что иное, как недоказуемые утверждения.
Он взглянул на спящую Сабину.
— Ну, довольно математики, вернемся к действительности. Если мы с вами пойдем на третий этаж, что нам делать с синьорой? — спросил он, понижая голос. — Не станем же мы ее будить…
89
Гёдель, Курт (1906—1978) — американский математик австрийского происхождения.
— Я… я не хотел бы, чтобы она нас искала, если проснется, — шепнул Пол ему на ухо.
— Не волнуйтесь, Джанни останется здесь и проводит ее наверх. Пойду предупрежу его.
Через несколько минут он вернулся.
— Надеюсь, что не показался вам слишком самодовольным — это я о теореме. Знаете, я не только прячусь от жизни за теорией и абстракциями, я внимательно слежу за продвижением ваших войск и много времени провожу в кафе, решая кроссворды из «Маттино».
Он повернулся и медленно пошел по галерее. Пол последовал за ним.
— А еще я вспоминаю прошлое… давно ушедшие дни… Представьте себе, на этих консолях стояла великолепная коллекция фарфора из Каподимонте 90 , которой я дорожил больше всего. Во время бомбардировки все вещицы упали на пол и разбились на мелкие кусочки. Так вот, к моему величайшему удивлению… хотя мне казалось, что я к ним безразличен… я до сих пор не могу прийти в себя… Там был один фарфоровый слон, рядом с которым меня сфотографировали, когда мне было четыре года… Фотография тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года… Так вот, друг мой, если бы в тот день, когда он разбился, я нашел решение теоремы Ферма, меня бы и это не утешило.
90
Город в окрестностях Неаполя, в котором в XVIII в. находилась знаменитая фарфоровая мануфактура.
Его голос звучал глухо, поток его речей постепенно иссякал, и он замолчал, задумавшись и глядя на покрытую пылью мебель.
— Впрочем, во мне снова просыпается математик, когда я вспоминаю, что в маленькой гостиной ничего не разбилось, несмотря на то что ее трясло так же, как и галерею. Следовало бы создать теорию случайностей и хаоса. Хотите взглянуть?
— Окна маленькой гостиной расположены на противоположной стене дома, это меняет исходные данные, — произнес Пол нетерпеливо. — А мы, к сожалению, не можем провести у вас всю ночь, синьор Креспи.
— У нас достаточно времени, чтобы я мог показать вам кое-что, что вас может заинтересовать, потому что, не поймите меня превратно, для американского офицера вы очень образованный человек. Может быть, вы слышали о поэте-романтике, которого звали Шелли?
— Образованный американец должен был бы ответить «да», — проворчал Пол насмешливо.
— Представьте, он с семьей жил в этом доме сто двадцать пять лет назад. Вы знали об этом?
Пол настороженно смотрел на хозяина:
— В этом самом доме?