Шестнадцать карт (роман шестнадцати авторов)
Шрифт:
— Радиация, гигантизм живых организмов, — догадался я. — Мы же на балтийском кристаллическом щите: почвы на гранитах, развалы — вся земля фонит.
Володя смотрел на грибы и молчал. Я попытался его успокоить.
— Угрозы для человека это не представляет. Повышенный фон бывает везде: гранитные набережные, облицовка зданий, метро “Маяковская” в Москве — там родониты…
Разобравшись с искушением, покинули поляну с грибами-мутантами и двинулись дальше, не забывая поглядывать под ноги. Вскоре попалось семейство нормальных боровиков, маленьких и крепких. С похлебкой затеваться было лень, нанизали на прут, как шашлык, посолили и пожарили
— А может, тот боровик священный был гриб?
— Возможно. Аномальный — точно. Шаманский.
— Это же не мухомор.
— Они не только мухоморы ели. У них целое меню под названием “разговорчивые грибы”. В зависимости от того, с каким духом собираются контактировать. Но мухоморы, конечно, самые популярные. Как у нас борщ.
— И тоже красные. Я слышал, когда их съешь, предметы кажутся то очень маленькими, то очень большими. Такой особый род галлюцинаций.
— Да, а потом алкалоид выводится из организма с мочой. Поэтому коряки, например, считают мочу мухомороеда ценным напитком. Обычно шаман выпивает ее сам или предлагает другим как угощение. Ну, будь здоров! — я протянул Володе кружку.
— Мухоморы… не ел?
Мы чокнулись и расхохотались. Закусить решили “Завтраком туриста” — цыпленком в собственном соку. Володя вспорол банку ножом, изучающее поковырял в ней вилкой.
— До чего костлявые консервы. И кто это такое производит? — Он вертел жестянку в руках, пытаясь прочитать этикетку.
— Только кости в костер не бросай, а то мишка любопытный, учует запах горелых костей и придет, — предупредил я его.
Володя все время боялся, что его ночью выгребет лапой медведь. Когда мы устраивались спать в палатке, ложились так, чтобы с одной стороны топор, а с другой — пиротехника. Опасения моего друга были небезосновательны. Однажды, идя уже по безлюдным местам, встали на ночевку. Уютно, безветренно, хороший подход к воде. Рядом был отмельный бережок, небольшой пляжик, на нем песчаный бугорок. Пошли на разведку посмотреть места — а в песочке выкопана берлога. Пришлось снова собраться и отойти километра на два. В другой раз заметили с утра рядом с палаткой маленькие сосенки все в коготках, и верхушки обломаны — медвежата играли. Мы спали — а они ходили вокруг.
Меня постоянно беспокоили ноги: сильно стер в первые сырые дни. Мозоли лопались, кровоточили, а теперь стали заметно припухать. Я решил попробовать полечиться мхом, нашел кустик молодого сфагнума, сорвал несколько верхних побегов и приложил на ночь тыльной стороной к ступням.
— Бактерицид, в войну для перевязок использовался.
Володя последовал моему примеру. И не зря: утром отеки спали, стало легче.
В свой первый серьезный поход я совершил типичную для чайника ошибку: отправился в узких джинсах и стер с непривычки промежность. Все горит, а идти надо. Хорошо, догадался напихать мха между ягодиц, иначе вообще не дошел бы. Если идешь в лес, не стоит забывать, что у тебя есть пятая точка. А то бывает, репеллентом с ног до головы побрызгаешься, одежду всю зальешь, лицо, руки — а задницу обработать забудешь. И тут узнаешь, что такое полная ж… огурцов. То есть комаров, мошки. Лес, он учит. Обычно с первого раза.
Скоро тропа вывела к болоту. Мы осмотрелись: обыкновенное сфагновое болото, чавкает, проваливается, но не настолько, чтобы его испугаться. Иными словами, легко проходимое. Не то что топяное: шагнешь и ухнешь по пояс.
Над болотом расстилался
— Странно, куда же птицы делись? — сказал Володя.
— Дождь будет, по гнездам спрятались.
— Нет, — возразил он, — их здесь вообще нет. Снег сошел давно, а ягоды нетронутые.
— Вот и замечательно. Пойду наберу немного. Витаминов хочется. —
Я взял армейскую кружку и направился к краю болота.
— Подожди, я с тобой, — попросился Володя. Не хотелось ему оставаться одному на берегу.
Мы оставили вещи на сухом пригорке и отправились за таежным лакомством. Перепрыгивая с кочки на кочку, мы старались держаться друг друга — это придавало уверенности. Так мы забрались довольно далеко и увидели узкую болотную речку.
Однажды мне уже встречалась такая речушка, и надо было перейти ее во что бы то ни стало. А как ты ее перейдешь, если твердого дна нет — ил, торф… Засосет, затянет, там же месиво, а не дно.
Я увидел, что в реке растет вахтб, трехлистное растение с мощной корневой системой. Она как сетка: шагаешь — корни под тобой прогибаются. Каждый шаг — сапог уходит до бедра. Идешь, как по гамаку, и все время страшно, что он прорвется — и ты нырнешь, утонешь. Оттуда ведь не вылезешь. Помню, я на четвереньки встал тогда. Воды, конечно, начерпал. Потом сразу разделся, порвал майку и сделал себе портянки.
— Это ведь наш ручей, Койнийок. Надо лодку сюда подтащить.
Мы повернули назад и, клюя по ягодке из кружек, поскакали по кочкам в сторону лагеря.
Неожиданно упал туман. Такой густой, что вообще не поймешь, с какой стороны заходили — то ли отсюда, то ли оттуда… Страшновато было в этом молоке посреди болота. Берега совсем скрылись из виду.
— Идиоты, мы не взяли компас.
— Да… Погорячились…
Мы попытались сориентироваться, но, как часто бывает в таких ситуациях, разошлись во мнениях. Володе казалось, что двигаться надо правее, а я считал, что сильно левее. После долгого обсуждения решили кинуть на пальцах.
И угадали. Как по волшебству, вышли прямо к оставленным на берегу вещам. Выпало, надо сказать, по-Володиному.
Мы переждали туман, собрали байдарку и благополучно, без приключений, прошли большую часть ручья. Но когда встали на ночевье, нас ожидал сюрприз. Я открыл рюкзак и оторопел — пока мы ходили за клюквой, в рюкзак заползла гадюка, и я, не догадываясь об этом, носил ее за спиной полдня. Пригрелась, конечно, хорошо ей там было, тепло. “Слава Богу, ночи белые”, — подумал я, откидывая палкой змею.
Пошла вторая неделя путешествия. Ручей становился все шире, шире — и вот наконец перед нами полноводный Поной. Нам предстоит четыреста километров сплава, особенно тяжелого в районе больших порогов. Примерно на середине реки мы будем проходить село Чальмны Варэ — те самые таинственные Глаза леса.
Места начинались фантастические. Реку обступали сопки с густым хвойным лесом, зеленой травой. Все это картинно опрокинулось в воду — превосходный вид, который так любят новые русские, покупающие загородные угодья. В верховьях Поной еще неглубокий, с коварным каменистым дном. В самых мелких местах мы чередовались, чтобы была меньше осадка: один греб, а второй шел по берегу.