Шестьсот Шестьдесят Шестая
Шрифт:
Внешность Райндхарда была смертоносно красивой, как вид с обрыва. Такими, должно быть, рождаются все боги. Хотя он не был похож на бога искусств и вдохновения, с которым я тринадцать лет назад по глупости заключил договор. Он больше напоминал Евронимуса, темного повелителя пыточных камер в Царстве Мертвых.
– Мне кажется, или ты не слишком рад меня видеть, мой маленький принц? – наигранно обиженно спросил Райндхард, бесшумно сползая со стола.
Каждое его движение источало опасность. Одно лишь присутствие этой темной фигуры угрожало всему вокруг не хуже приставленного к горлу лезвия. Разговор с ним напоминал ходьбу по
Я ничего не ответил, старательно делая вид, что меня безумно заинтересовал узор на стене.
– Какой ты сегодня негостеприимный. – Губы гостя скривились в ухмылке, а лицо оставалось мягким и беззаботным.
Только вот я прекрасно знал, что он точно с таким же выражением лица мог вскрыть мне грудную клетку и вырвать все еще бьющееся сердце.
Шутить с Райндхардом было явно не самой хорошей идеей. Точно так же, как и заключать сделку. А попытка его обмануть тринадцать лет назад и вовсе обернулась для меня бесконечным кошмаром. Я словно раньше времени попал в пыточные темницы Мэнфистериума 3 .
3
Мэнфистериум – пыточные камеры в Царстве Мертвых. Души грешников, которым дают шанс на перерождение, должны пройти через тринадцать кругов Мэнфистериума. И только после этого они приобретают возможность переродиться, чтобы в следующей жизни доказать, что достойны Царства Света.
– Думаю, это все дурные сны. Они тебя так сильно вымотали, что ты напрочь забыл о любезности. – Его интонация была мягкой как бархат, но каждое слово резало не хуже опасной бритвы. – Ничего, думаю, смена обстановки тебя взбодрит.
Райндхард одарил меня одной из своих чарующих улыбок. Той самой, которая не предвещала ничего хорошего. А затем уселся в кресло рядом с кроватью с таким видом, будто это был трон.
– Ты кое-что задолжал мне, забытый принц. – Голос его, словно сладкий мед, лился тягучим потоком в кружку, наполненную лезвиями. – Еще шесть жизней. – Он продемонстрировал мне шесть пальцев, затянутых в черные кожаные перчатки. – Слышишь? – он театрально приложил ладонь к уху, словно к чему-то прислушивался. – Тик-так, тик-так, тик-так. Это твое время на исходе.
Я молчал. Просто потому, что говорить что-либо было так же опасно, как совать руку в мешок с ядовитыми змеями.
– Я приготовил для тебя увлекательное путешествие. – Райндхард сделал мечтательное лицо, словно рассказывал о стране фей. – Это просто сказочный город! Красивая архитектура, потрясающая природа, дружелюбное население. Тебе обязательно там понравится. Возможно, ты даже захочешь остаться, когда оплатишь все долги. – Он рассмеялся какой-то только ему понятной шутке, демонстрируя ровный ряд белых зубов. – В этом городе мы завершим наше затянувшееся знакомство.
Из его глаз исчез озорной огонек. Райндхард протянул мне письмо, скрепленное черной сургучной печатью, которое я немедля открыл. На пустом листе заплясали темные узоры, складываясь в буквы. Я прочел одно-единственное слово и удивленно посмотрел на бога. Он улыбнулся в ответ. И эта улыбка напоминала оскал.
– Арлитон, – озвучил я полученный результат, и комната тут же растворилась в темном тумане, перенося нас из Империи Южной Короны в Империю Северной Короны.
Мы очутились в лесу.
– Арлитон – это не город. Это район города Иеракон, – сказал я. Здесь было холодно, и изо рта шел пар.
– С ума сойти! – Райндхард развернулся ко мне, удивленно распахнув глаза. – Маленький принц, неужели бастардов учат географии? Я поражен. – Каждое его слово сочилось сарказмом.
Он взглянул на мой наряд, который ограничивался льняными штанами, и недовольно цокнул языком. Затем прищурился, задумчиво постучал указательным пальцем по нижней губе и ненавязчиво взмахнул рукой. Теперь я был одет точно так же, как он, только без капюшона. Видимо, это была его своеобразная корона.
– Я тут подумал, что лучше всего, если твое путешествие начнется с увлекательной прогулки. – Он ослепительно улыбнулся, что уже само по себе было тревожным звоночком.
Райндхард забрал конверт, который я держал в руках. Смял его в кулаке, затем разжал. Вместо бумаги на ладони оказался черный порошок, который он сдул прямо мне в лицо.
Я упал на колени как подкошенный в бессильных порывах справиться с удушающим кашлем. Такое чувство, что легкие наполнились битым стеклом, а все остальное тело медленно перемалывалось изнутри в труху.
– А чтобы тебе было совсем весело, – бог присел рядом со мной на корточки, абсолютно не смущаясь, что я не могу поддержать диалог, – я перерезал твои магические артерии.
Что?
– Мы встретимся через пару часов. – Он встал и громко свистнул, будто призывая собаку. – Воспользуйся этим временем, чтобы обдумать план своих действий по выплате долга в максимально короткие сроки.
После этого он исчез, растворившись черным облаком.
Где-то неподалеку послышалось глухое рычание. И это была не собака.
Глава 3
Эйлиин
Я проснулась посреди ночи от оглушительного стука в дверь. На первом этаже Эрл, шаркая ногами и недовольно причитая, поплелся узнавать, кого принесла нелегкая. Я высунулась из спальни и наткнулась на Блэр. Сестра стояла в коридоре и сосредоточенно прислушивалась к голосам, доносившимся снизу.
– Что там? – шепотом спросила я.
– Не пойму, – так же шепотом ответила сестра. – Кажется, кого-то в лесу нашли.
– Что? – не поняла я, а Блэр отмахнулась от меня рукой, призывая помолчать.
– Леди Эйлиин! – раздался снизу скрипучий голос Эрла, который каким-то образом понял, что я рядом.
Быстро спустилась по лестнице на первый этаж, завязывая на ходу тонкий шелковый халат, который успела натянуть поверх сорочки.
Немного сгорбленная фигурка нашего старого конвейна стояла рядом с распахнутой входной дверью. Его длинный крючковатый нос напоминал вороний клюв, а на голове красовался смешной ночной колпак с помпоном. Седые волосы торчали, будто сахарная вата. Ночная рубашка до самого пола выглядела так, словно он запутался в пододеяльнике. Нелепый вид этого вечно угрюмого старика, выполняющего обязанности дворецкого, при других обстоятельствах вызвал бы у меня улыбку. Но сейчас мое внимание безраздельно было приковано к двум встревоженным мужчинам, переминающимся на пороге. Их растерянный вид вкупе со столь поздним визитом вызывал у меня предчувствие беды.