Шестьсот Шестьдесят Шестая
Шрифт:
– Com erum save mengaliyrd sahet tankse alienate viru. Let gor midorian ne ho ensoshe telm. Let mа viru e erum indorvi tenke sagiente meva. Deh erhon sheh 8 !
Пентаграмма и мой магический рисунок вспыхнули белым. Они светили так ярко, что казалось, можно ослепнуть. Мужчина шумно задышал, словно от бега, но в себя не приходил.
Да что же такое?
– Даже не смей сдаваться! – зарычала я, словно угрозами можно было что-то решить.
8
С
Моя магия перетекала в него, но это не помогало. Я с отчаяньем наблюдала, как начинает затягиваться рана на моей руке. Это значило, что я отдала слишком много силы и нахожусь почти на грани выгорания.
– Давай же, – с надеждой прошептала я.
Моя рана закрылась, отрезая подачу магии. Маг не шевелился и не приходил в себя.
Это должно было сработать!
Это не могло не сработать!
– Нет. Нет. Нет… – Я судорожно ощупывала ладонями его бледное лицо.
Маг больше не дышал.
Этого просто не может быть! Не может! Не может! Не может!
Я больше не могла проверить его состояние, так как весь резерв отдала, а те крохи, которые остались, были запечатаны блокираторами.
– Ты специально проделал путь в тринадцать лет, чтобы умереть у меня на руках? – разозлилась я, но мужчина не отреагировал.
Он все так же неподвижно лежал. Лицо осунулось, заострив черты. Темные волосы были взъерошены. Серо-зеленые глаза, которые я так надеялась еще когда-нибудь увидеть, сейчас были прикрыты. Черные ресницы и брови контрастировали с тоном лица, делая его ещё бледнее. Я смотрела на него и чувствовала, как часть души вытаскивают раскаленными щипцами прямо из грудной клетки.
Что же делать? Что делать? Что…
Озаренная внезапной догадкой, я подскочила на ноги и набросилась на чемоданчик. Я не вытаскивала, а скорее вытряхивала все содержимое.
– Что вы ищете? – растерянно спросила Лоренция, явно не поспевающая за переменами в моем поведении.
– Пыльцу лунной феи.
– ЧТО? – в один голос спросили лесничий, его помощники и рыжеволосая женщина, присутствия которых я не заметила.
Затем повисла неудобная тишина. Такая, которую хочется скомкать и затолкать куда-нибудь подальше. Я, игнорируя окружающих, продолжала поиски. Жители домика смотрели на меня, не скрывая ужаса, словно я прямо у них на глазах забралась на потолок и висела там вниз головой, как летучая мышь. Готова поспорить, они думают, что я тронулась умом.
– Но… – неуверенно протянула Лоренция, – это же сказки. – Она старалась говорить очень осторожно и мягко. Так говорят с обезумевшими людьми, которые пытаются навредить себе или окружающим.
– Я тоже так думала, – ответила я, продолжая рыться в чемодане. – Но, честное слово, сейчас не самый подходящий момент для дискуссий о правдивости фольклора. – Я вытащила из потайного отверстия в чемоданчике бархатный мешочек, завязанный позолоченными тесемками, и маленький прозрачный пузырек с жидкостью, которая переливалась из золотого в красный, потом фиолетовый, синий, а затем снова в золотой.
Лесник и компания ахнули. Не уверена, что они поверили в то, что в моих руках заявленный ингредиент, но вид переливающейся жидкости их явно впечатлил.
Я присела рядом с умирающим магом. Сохраняя последние остатки спокойствия, откупорила пузырек с жидкостью и благодаря все еще торчащей из его груди призрачной игле для переливания сделала инъекцию прямо в сердце, вылив половину содержимого пузырька. Оставшуюся половину я осторожно вылила магу в рот и размазала капли по губам.
После этого развязала тесемки на мешочке и высыпала его содержимое себе на ладонь. Невесомая темно-фиолетовая пыльца переливалась синим и блестела миллионами всполохов.
Где-то за моей спиной снова восторженно ахнули. Да я и сама залюбовалась. Пыльца выглядела как звездное небо.
– Прими этот дар. – Я сдула ее в бледное лицо мужчины и затаила дыхание, а вместе со мной и все, кто находился в комнате.
Казалось, весь лес, а заодно и весь мир остановился и затаенно наблюдал за развитием событий.
Это называлось «Дар последней надежды». В старых детских сказках упоминалось о даре фей, которым они награждали лишь в исключительных случаях. Например, отважных воинов, пострадавших в борьбе за справедливость, или героев, спасших волшебных животных или кого-то из волшебного народа. Как по мне, так выбор феи делали несколько произвольно. Потому что только так можно объяснить честь, которой я была удостоена.
А произошло это меньше года назад. Мы собирали лечебные травы в лесу рядом с академией, когда я нашла маленькую белую голубку со сломанным крылом. Она трепыхалась, безнадежно запутавшись в охотничьей леске, и чуть не задушила саму себя. Тогда я забрала птицу и выходила. Кормила ее с ложечки и потихоньку подпитывала магией. Крыло срослось очень быстро. Я сильно привязалась к пернатой подруге, с которой делилась своими переживаниями. Поэтому безумно расстроилась, когда однажды, вернувшись в комнату, обнаружила, что голубка исчезла. Этой же ночью меня в очередной раз мучил кошмар о том, как толща воды смыкается над моей головой.
Пробудившись, я увидела красивую женщину, сидящую на краю кровати. Она была одета в ослепительно белый плащ, покрытый серебряной вышивкой. Алебастровая кожа сверкала, а собранные в изумительную прическу волосы были украшены полевыми цветами. В тени за ее спиной стояла облаченная в черный плащ фигура, которая вызывала у меня смятение.
– Меня зовут Далия, и я младшая сестра королевы фей из Долины Северных Цветов, – представилась незнакомка, тепло улыбаясь мне. Ее приятный голос успокаивал ровно до того момента, пока смысл сказанных слов не дошел до моего сонного сознания.
Я попыталась встать, чтобы поклониться, но самым идиотским образом запуталась в одеяле и чуть не упала.
Принцесса фей хихикнула в кулачок и попросила обойтись без церемоний. Дважды повторять не пришлось. Я просто недоуменно застыла, ожидая узнать, какое загадочное стечение обстоятельств привело ко мне представителя правящей династии сказочного народа.
– У тебя доброе сердце, Эйлиин. Ты не прошла мимо чужого горя и спасла маленькое существо, нуждавшееся в помощи. Той голубкой, которую ты нашла в поле и выходила, была я.