Шипы и лепестки
Шрифт:
— Эйприл Уэстфорд.
— Господи, Дел, это же было еще в университете, на последнем курсе, и она была чокнутая. Она преследовала меня. Она вламывалась в нашу комнату. Она исцарапала мою машину. Она исцарапала твою машину.
Дел помолчал, глотнул пива.
— Ладно, это обвинение снимается. С Эммой все по-другому.
— Ты меня не слышишь, Дел? Я понимаю. Думаешь, она мне безразлична? Думаешь, это просто секс? — Джек заметался по комнате. Его чувства, не имевшие даже самого отдаленного сходства с безразличием, пугали его до смерти и без нотаций
— Ты и с остальными спал?
Джек залпом опрокинул в себя чуть ли не полбутылки пива и решил, что семь бед — один ответ.
— Я целовал твою сестру, Паркер, хотя ты всех их считаешь своими сестрами. На первом курсе, когда мы случайно столкнулись на вечеринке.
— Ты волочился за Паркер? — Дел был явно шокирован. — Кто ты, незнакомец?
— Ничего я за ней не волочился. Мы поцеловались. Спонтанно. Тогда это получилось естественно. А потом мне показалось, что я целую свою сестру. Она отреагировала точно так же, и мы посмеялись. Вот и все.
— А потом ты взялся за Мак? И Лорел?
У Дела зачесались руки, так хотелось еще поработать кулаками.
— О да! Я ни одну из них не упустил. Я меняю женщин как перчатки и разбиваю им сердца. Да за кого ты меня принимаешь, черт побери? — возмутился Джек.
— В данный момент даже и не знаю. Ты должен был предупредить меня, что думаешь об Эмме в этом смысле.
— О да. Представляю картинку: «Привет, Дел, я тут собираюсь переспать с Эммой. Что ты на это скажешь?»
Теперь Дел не казался ни разъяренным, ни шокированным, он словно заледенел. И, по мнению Джека, это было гораздо хуже.
— Давай попробуем перевернуть ситуацию. Что почувствовал бы ты, если бы случайно все это увидел? Примерь-ка на себя, Джек.
— Я бы разозлился. Я бы почувствовал себя обманутым, преданным. Ты ждешь признания, что я все испортил? Я все испортил. Но с какой бы стороны я на это ни смотрел, конец один. Думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь? Не понимаю, что после гибели родителей ты всю ответственность взял на себя? Не понимаю, что все они для тебя значат? Каждая из них. Дел, я все это время был рядом с тобой.
— Это не имеет никакого отношения к…
— Самое непосредственное отношение. — После небольшой паузы Джек заговорил чуть спокойнее: — Я знаю, что, сколько бы родных ни было у Эммы, ты считаешь ее членом своей семьи.
— Помни это, Джек. — Похоже, лед тронулся. — И помни следующее: если ты ее обидишь, будешь иметь дело со мной.
— Справедливо. Мир?
— Пока нет.
— Дай мне знать, когда остынешь, — предложил Джек, отставляя недопитое пиво.
Поскольку деваться было некуда, Эмма вплотную занялась подготовкой к пятничной свадьбе и успела все, как запланировала, а в пятницу с утра со всеми своими помощницами она уже готовилась к субботним и воскресным торжествам. Днем Эмма отвезла полный фургон цветов и композиций для предстоящей свадьбы в главный дом, а остальные цветы заняли
Перед самым приездом невесты Эмма и Бич наполнили вазы портика огромными белыми гортензиями.
— Великолепно, идеально! — восхитилась Эмма. — Бич, теперь помоги Тиффани в вестибюле, а я помогу Динь.
Она пробежала через дом на веранду, прикидывая время, проверяя по пути вазы и цветочные композиции, стремительно взобралась на стремянку прикрепить в центре перголы шар из белых роз.
— Не думала, что мне это понравится, — заметила Динь, устанавливая пьедесталы с цветами.
Белый цвет такой, ну, ты меня понимаешь, слишком белый. А получилось интересно, даже вроде как волшебно. Привет, Джек. Ой, кто это тебя поколотил?
— Мы с Делом поколотили друг друга. Наше любимое развлечение.
— Боже милостивый.
Если Джек полагал, что Эмму встревожит его разбитая челюсть, то его ждало жестокое разочарование. Эмма совершенно не разволновалась, а когда спускалась с лестницы, в каждом ее движении сквозило раздражение.
— Почему мужчины считают, что все вопросы можно решить кулаками? — спросила она, подбоченившись.
Хотя вопрос был явно риторическим, Джек ответил:
— А почему женщины решают свои проблемы шоколадом? Это заложено природой. Видовые признаки.
— Динь, давай закончим с гирляндами. От шоколада хоть настроение повышается, — сказала Эмма, не отрываясь от работы. — Паркер пыталась дозвониться до Дела, но он целый день торчит в суде.
— Он первый меня ударил. — Джек взял стремянку и оттащил туда, куда показала Эмма, затем постучал пальцем по распухшей губе. — Между прочим, больно.
Эмма закатила глаза и легко поцеловала пострадавшее место.
— Сейчас у меня нет времени на жалость, но обещаю компенсацию, если ты останешься.
— Я планировал просто объяснить, как обстоят дела — а обстоят они не очень хорошо, — и убраться с дороги… Вы ведь по уши заняты весь уик-энд.
Эмма понимала, что он чувствует себя виноватым, немного несчастным и раздраженным, особенно среди друзей.
— Да, я занята, и ты, безусловно, можешь найти что-нибудь повеселее. Но все же… ты мог бы остаться. С Картером, например. Или у меня. Если хочешь. Я чуть позже улизну с приема, чтобы закончить кое-что на завтра.
— Может, будем действовать по обстоятельствам?
Эмма отступила, окинула оценивающим взглядом перголу и подхватила Джека под руку.
— Красиво. А ты что думаешь?
— Что я понятия не имел, как много в мире белых цветов. Элегантно и в то же время фантастично.
— Совершенно верно. — Эмма повернулась к нему, потрепала волосы, провела пальцами по разбитым губам. — Мне еще нужно проверить Большой и Бальный залы.
— Может, мне попробовать выманить Картера?
— Увидимся попозже, если…
— Если, — согласился он и, презрев боль, рискнул на настоящий поцелуй. — Хорошо. Увидимся позже.