Широки Поля Елисейские
Шрифт:
Великий драматург или там демиург по-прежнему сидел посреди дыма, чада и коптящего пламени, но со второго раза я понял, что курьёзная штуковина у него на волосах - корона: полоса змеиной кожи, усаженная золотыми бляхами.
– Вот мой друг хочет посмотреть, что получается из добрых намерений, обретших плоть, - озвучил меня Вирдж.
– Без меня, как понимаете.
– Что же, вольному воля, - процитировал он первую часть поговорки, опустив вторую.
– Однако Вергилий прав: вам нужен другой спутник. Как и все
– Белая ворона, - зачем-то поддакнул я.
– В точку!
– Он поманил рукой кого-то издали и добавил:
– Только не ворона, а ворон. Если быть точным, самка чёрного ворона, то есть вороница. Но явный альбинос.
Некто ослепительно белый на фоне здешней атмосферы подлетел и ясным соколом уселся на подставленную руку. Шикарный тройной веер крыльев и хвоста, кустистые брови над рубиновыми очами, нехилый шнобель, которым хоть гвозди пополам разгрызай...
– Вот, Биче, тебе попутчик, - сказал Асмодей.
– Надеюсь, груз из него выйдет посильный, а собеседник занимательный... Как, кстати, вас именовать?
– М-м... Исидор, - решил я. Прежняя кличка из меня выветрилась, а эту можно было легко запомнить. И лёгкий закос под язычество был в наличности.
– А. Ну что же, Дар Исиды, дерзайте.
Он махнул рукой. Вирджил повторил движение. Мы с Биче приблизились к замаскированному выходу, она - заранее наставив свой клюв на картинку. Одного клевка хватило, чтобы разодрать полотно пополам и стянуть вниз солидный клок. А там...
В сумраке чуть светились ступени лестницы, ведущей ввысь.
Я ступил на первую, потом на вторую и задрал голову. Верх пирамиды терялся в бесконечности.
– Не тр-русь, - громко шепнула мне ворониха.
– Элементар-рная лестница Иакова. Я вдоль неё семь раз на дню тр-репыхаюсь, словно ангелок. Нашего бр-рата или там сестр-ру ведь нигде особенно не жалуют. Там - потому что вор-рон, вестник смер-рти, здесь - потому как белая, будто свадебное платье или Гекуба в саване.
– Я ведь не ангел, крыльев не отрастил, - посетовал я.
– Напр-рашиваешься?
– каркнула моя спутница.
– Тогда дер-ржись, Исидушка. Кстати, тебе не тр-рудно в дальнейшем звать меня Беатр-риче? В обмен на услугу, типа того?
Тут она подцепила меня клювом за шиворот и воспарила в воздух. Или то, что им считалось.
Мимо нас с феерической быстротой мелькали скалы, испещрённые блестящими рудными жилами и гроздьями самоцветов, пласты мрамора и гранита, слои жирной, как масло, почвы.
Наконец, мою тушку поставили на ноги, отряхнули от меня клюв и крепко сплюнули.
– Дивись, куда попал, - сказала птица, - а я пока др-ружков пр-роведаю. Вер-нусь пр-ри пер-рвой неотложной надобности, не изволь беспокоиться.
– Всего доброго, Беатриче, - ответил я.
Она умахнула куда-то в сторону,
"Если это рай или хотя бы нечто раеподобное, то отчего ей с этой своей неотложкой возникать?"
И зажмурился. Потому что со всех сторон меня обступили и притиснули яркие краски и запахи: синего неба с озоновыми проблесками молний, влажной чёрной земли, травы и листвы, зелёных, как абсент, красных маков, жёлтой трясовицы, белых олеандров и магнолий. Все мои чувства хором возопили.
Немного прочухавшись, я заново включил зрение.
Ступени куда-то делись, проёма в земле как вовсе не было. Я находился на границе леса и сада, над купами которого возвышались высокие кровли, крашенные в безыскусно чистые цвета. В отдалении высилась церковь о семи шлемовидных куполах, увенчанных чем-то непонятным, каждый ловил собой солнце и отражал в меня, будто прожектор. В центре видимого скопления усматривался бесформенный сгусток чего-то светлого. Здесь располагался посёлок или даже маленький городок, и когда я спустился с небольшого холма, погрузившись в перспективу, оказалось, что там нет ни улиц, ни заборов, - одни пешеходные тропинки, по бокам защищённые от вторжения куртинами и миксбордерами.
Некоторое время я не встречал поблизости ни единой души. Разве что какие-то пёстрые пятна мельтешили в отдалении. Орать наугад я стеснялся.
Однако минут через двадцать навстречу мне вышла пара - симпатичный дядя средних лет, умеренно белобрысый, и пухленькая молодая женщина в платке. Одеты они были, как каждый второй в дачной местности.
– Доброго времени суток, - мужик улыбнулся мне и отвесил поклон.
– Вы, я вижу, здесь впервые? Мы будем рады вас принять, если вы, конечно, не возражаете.
– Он Иван, я Марья, а вы кто?
– добавила женщина с совершенно той же приятной улыбкой, как бы поделенной надвое.
– Мой человек вечно так - берёт быка за рога, толком не разобравшись... не поздоровавшись. Только мы правда рады, если вы к нам заглянете. Успеете ещё поплутать по нашей Райчиновке и на всё полюбоваться.
Я слегка удивился саморекламному названию места, но у забугорцев бывает и похлеще: какой-нибудь французский Жоппенкур или австрийский Факинг-Фукинг. Удивление не помешало мне представиться.
– Исидор? Какое-то имя нерусское.
– Марья чуть поджала губку.
– Прямиком из святцев, - возразил я.
– Исидор Хиосский, Исидор Севильский и... хм...
Мозги услужливо подсунули мне Айседору Дункан, но я почувствовал, что она ещё меньше придётся ко двору, чем древний католический энциклопедист и нынешний покровитель Интернета.
– Сидор, - обрадованно уточнил Иван. Такой вариант мне не очень понравился, но зато не вызвал никаких ассоциаций - разве что с заплечной торбой и Бильбо Бэггинсом. Потому что так переносно зовётся мешок со скарбом.