Широко закрытые глаза
Шрифт:
– Все верно, миссис Дакрес?
– Не отрицаю. – Я устремила на Кистлера ласковый взгляд.
– Что за комплимент! – воскликнул Кистлер, ухмыляясь.
– А теперь вы оба ведите себя прилично! Вэн, я думаю, мисс Санд уже дома. Посмотрите-ка.
– Вы хотите, чтобы я покинул эту комнату? – спросил Кистлер.
– Можете поступать, как хотите.
– Благодарю.
Вошла мисс Санд. Вид у неё был довольно неряшливый, и создавалось впечатление, что она рада возможности немного расслабиться. Рабочий день закончился, и она могла это себе позволить. Такой она понравилась мне намного больше, чем своими судорожными попытками казаться юной и оживленной.
– Садитесь,
Штром выдержал многозначительную паузу, наклонился вперед и прогремел:
– Почему миссис Гэр вас шантажировала?
Я в своей жизни редко видела такой убийственный эффект от произнесенных слов. Мисс Санд как будто опала, как воздушный баллон, который кто-то проткнул иглой.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Губы мисс Санд шевельнулись, как будто она хотела что-то сказать. Штром сидел в ожидании. Блеклые губы ещё раз пошевелились. И на этот раз я услышала шепот.
– Откуда вы знаете?
– Следовательно, вас шантажировали! – прозвучал торжествующий голос Штрома.
– Нет… нет…
– Значит, все-таки, нет? Почему же тогда вы платили за свою маленькую комнату по пять долларов, в то время, как миссис Дакрес всего лишь четыре доллара в неделю? Вы же везде могли бы иметь намного лучшую комнату за три доллара.
– Мне… мне… было жалко ее…
– Кого вам было жалко?
– Миссис Гэр…
– Ага – значит, благотворительность?
– Она попросила меня столько платить… сначала я платила меньше, потом она подняла цену.
– Мисс Санд, сколько вы зарабатываете в неделю? Только, пожалуйста, скажите мне правду, так как вы же знаете, что я все равно могу это проверить.
Несчастная женщина в нерешительности сказала:
– Мы не имеем права говорить о своем жаловании.
– За это я беру ответственность на себя. Итак?
– Пятнадцать долларов в неделю.
Услышав о такой нищенской зарплате, я вздрогнула.
– Так, так – пятнадцать долларов в неделю. То есть, за вычетом страховки и прочего – тринадцать долларов, пятнадцать центов.
Она безмолвно кивнула, подняв глаза на полицейского лейтенанта.
– Следовательно, после уплаты за жилье, вам остается на неделю всего восемь долларов и несколько центов. На еду, на проезд, на оплату счетов врача и на одежду. А вы ведь должны быть одеты очень прилично, не правда ли? Не слишком ли широко вы размахнулись со своей благотворительностью?
Бедняжка! Она сидела здесь, перед нами, во всей своей бедности разоблаченная и пригвожденная.
– Не хотите ли получить несколько дней на раздумье, мисс Санд? Может быть, такой промежуток времени освежит вашу память?
– Ради Бога! – невольно воскликнула я. И Кистлер тоже сделал протестующий жест. Штром бросил на нас порицающий взгляд. Он счел излишним нашу сентиментальность.
Мисс Санд выглядела перепуганной. Не означало ли это, что Штром хочет отправить её в предварительное заключение? Что она потеряет свою работу? Она внезапно закрыла лицо руками и начала горько плакать.
С меня было достаточно. Своим ледяным, немилосердным сарказмом лейтенант Штром действовал мне на нервы. Я поднялась с места и встала позади всхлипывающей женщины.
– То, что вас всегда мучило – уже ушло, – успокаивающе сказала я этой несчастной. – Миссис Гэр умерла. Но я никогда не считала вас ответственной за эту смерть.
Мисс Санд снова спрятала руки
– Она умерла! Она, наконец, умерла! Я рада этому! – Ее слова звучали вызывающе. – Она умерла – но для меня она продолжает жить! Я должна была знать, что однажды все обнаружится! Я пыталась себя обмануть. Я была настоящей дурой! Она владеет мной – мертвая или живая! Пока я однажды не покончу собой. Она владеет мной – с того самого дня, когда я… когда она… когда она привела меня в этот ужасный дом.
Эти слова были нами поняты правильно. Мисс Санд говорила не об этом доме на Трент-стрит. И Штром, и я вздрогнули. Я положила свои руки ей на плечи, но она освободилась порывистым движением.
– Теперь вы знаете все! Теперь вы все можете начинать меня шантажировать. Мне это уже безразлично. Мне и без того уже осточертела эта работа. Вся эта жизнь мне осточертела! В семнадцать лет приехала я из деревни в этот город. Тогда я сразу же получила работу в одном из универсальных магазинов. Однажды, во время обеденного перерыва, со мной заговорил один из владельцев и предложил принять участие в одной компании, которая должна собраться в доме его хорошей приятельницы. Речь шла о доме миссис Гэр. Прошло два года, пока я снова выбралась оттуда! Она удерживала нас там, используя нашу нужду в деньгах. Как-то вечером один молодой солдат, будучи в увольнении, подарил мне десять долларов. И с ними я вырвалась оттуда. Сначала я была домашней работницей, потом опять получила место в одном универмаге. Там она и нашла меня в один «прекрасный» день. Она замурлыкала, как кошка: «Я слышала, что ты здесь работаешь, малютка! Как ты думаешь, что скажут любезные хозяева этого солидного заведения, если узнают, какого сорта девушка у них здесь работает? У меня теперь новый дом – вполне почтенный и респектабельный дом, где я сдаю комнаты. Почему бы тебе как-нибудь не зайти и не посмотреть эти комнаты? Какая-то из них тебе определенно очень понравится.» Что я могла поделать? Если бы узнали о моем… моем прежнем занятии, меня бы тотчас же уволили. Это был в высшей степени солидный магазин с хорошей репутацией. И, таким образом, я, в конце концов, пришла сюда. Миссис Гэр показала мне все эти комнаты и сказала, что я могу получить одну из них на втором этаже за пять долларов в неделю. У меня не было выбора. Я не имела достаточно сбережений для того, чтобы убежать и переждать, пока не получу опять работу где-нибудь в другом месте. И вот до сегодняшнего дня я здесь.
И вдруг она вновь разразилась слезами.
Кистлер тихо выругался, оба полицейских сидели, как окаменевшие, я дрожала от бешенства. Лейтенант Штром сказал мягко:
– Мисс Санд…
– Да?
– Вы убили миссис Гэр?
– Нет, честное слово, нет! Эта мысль часто приходила мне… но мне постоянно не хватало храбрости для этого.
– Мы рады этому!
Вновь на несколько минут воцарилась глубокая тишина, только слышались ещё затихающие всхлипывания мисс Санд. Штром, видимо, погрузился в глубокое раздумье.
– Мисс Санд, вы знали в числе «персонала» миссис Гэр девушку по имени Роза Либерри?
– Нет, я её не знала. Все это произошло вскоре после того, как я покинула тот дом. Я читала об этом в газетах.
Штром, кажется, стряхнул свою задумчивость и бодро сказал:
– Мисс Санд – то, что вы нам только что рассказали, принадлежит прошлому и забыто. Из этих четырех стен не выйдет ни одно слово. Я это обещаю. Если вас когда-либо кто-либо опять попытается шантажировать, сразу же обращайтесь ко мне. Вам не будут больше докучать. И ничего не будет предано гласности.