Широкое течение
Шрифт:
луй, иронизировать, поучать начнет. Имя Дарьина все ча¬
ще повторялось в цехе, на заводских собраниях, в газе¬
тах. Но изо дня в день росли в Антоне настороженность
к нему и неприязнь.
Григпоня убежал на занятия шахматно-шашечной сек¬
ции. Антону не хотелось сидеть в пустой комнате наеди¬
не со своими мыслями, и он, выйдя из проходной, решил:
«Пойду в кино... Сколько картин пропустил. Зайду
домой, переоденусь и уйду».
Он пересек
подножку переполненного трамвая.
— Подвигайся! — услышал он сзади знакомый голос.
Поднявшись ступенькой выше, Антон обернулся и уви¬
дел парторга Алексея Кузьмича Фирсонова, ловко веко-,
чившего на ходу.
— Ты что так поздно едешь, Карнилин? — поинтере¬
совался он.
— К Безводову заходил. Прорабатывали, — неохот¬
но улыбаясь, ответил Антон. — Поднимайтесь сюда.
— Ничего, скоро сходить.
Они спрыгнули на остановке, где вокруг высились
многоэтажные заводские дома.
— Прорабатывали, говоришь? — усмехнулся Алексей
Кузьмич, крупно шагая, обходя лужи с рыжими пятнами
отсветов на них; при движении прорезиненный плащ на
нем певуче шелестел. — Я слыхал, неважно работалось
нынче. Отчего это?
Антон начал сбивчиво говорить о печах, о загрузке и
выемке заготовок, а Фирсонов понял, что с парнем тво¬
рится что- то неладное, — это видно было по его отчаян¬
ному взгляду, по порывистым жестам, по напряженному
голосу.
— Зайдем ко мне, — неожиданно предложил Алексей
Кузьмич. И, побеждая стеснительность Антона, по-свой¬
ски взял его под руку. — Идем, идем, посидишь в семье,
чайку попьем.
Со стороны завода вместе с дымными облаками на¬
хлынула осенняя мгла; густая, отсыревшая, она затопила
пространство, и дома, как бы расплывшись в ней, потеря¬
ли свои очертания; вспыхивали клетки окон, заманчиво
напоминая об уюте обжитых гнезд.
В передней они вытерли ноги о дерюжный половичок
у порога, разделись. Вслед за Алексеем Кузьмичом Антон
вошел в небольшую комнату, наполненную теплым полу¬
мраком и приглушенными звуками музыки. В углу на ма¬
леньком столике горела лампа под сиреневым абажуром,
неярко освещая двух женщин, сидящих на диване; од¬
ну из них, Елизавету Дмитриевну, жену Алексея Кузьми¬
ча, старшего технолога, он видел каждый день в цехе;
вторую, сидящую на диване с ногами, конструктора Тать¬
яну Оленину, он встречал мельком, лишь на комсомоль¬
ских собраниях, — конструкторское бюро находилось в
стороне от их корпуса, — но память сохранила ее деви¬
чески стройную
крытые цветной косынкой, и прямой строгий взгляд тем¬
ных глаз.
При появлении мужчин они прервали беседу и с лю¬
бопытством посмотрели на Антона, вчерашнего похити-
теля Люси Костроминой... Чувствуя на себе пытливые
взгляды, он сконфуженно топтался у двери. Хозяин как
будто забыл о нем, перекидывался короткими фразами с
женой, шутил с Таней Олениной; сняв пиджак и повесив
его на спинку стула, приблизился к приемнику и стал ло¬
вить другие станции.
— Что же вы стоите у порога? — сказала Елизавета
Дмитриевна и встала, приглашая Антона: — Проходите,
садитесь...
Таня спустила ноги на пол, сунула их в туфли, под¬
винулась, как бы давая ему место. Связанный ее при¬
стальным взглядом, он робко шагнул к дивану, но Алек¬
сей Кузьмич, боясь, что женщины непременно учинят до¬
прос по поводу вчерашнего и окончательно смутят Аню-
на, быстро позвал, проходя в другую комнату:
— Иди сюда, Карнилин.
Антон боком проскользнул в дверь, осторожно при- •
крыв ее спиной, и услышал сзади, как ему показалось,
насмешливо удивленный голос Олениной:
— Трудно поверить, что это он устроил набег па на¬
шу компанию вчера...
Отделившись от женского общества, Антон сел в глу¬
бокое кресло, шумно и облегченно вздохнул.
— Как у вас хорошо, — невольно вырвалось у него.
— Вот и приходи, когда захочется, — живо отозвался
Алексей Кузьмич. Он сидел напротив в таком же кресле
и набивал трубку табаком. Их разделял низенький круг¬
лый столик с фарфоровой пепельницей на нем — борода¬
тый карлик, видящий на лапте, в зубах длинная, до полу,
трубка, за спиной полый ранец для спичечной коробки; в
лапоть стряхивали пепел.
Слушая нагревальщика, Фирсонов зажег спичку, рас¬
курил трубку, встал и открыл форточку.
— Понимаете, Алексей Кузьмич, — убежденно гово¬
рил Антон, выделяя букву «о» и размеренно взмахивая
рукой, — я тяну заготовку к себе, а она заваливается в
ямку и не идет, а ведь жарко, лицо жжет, глазам больно
смотреть, и Фома Прохорович стоит, ждет, злится — мо¬
лот вхолостую ходит... Ну и сам злишься тоже, начина¬
ешь с силой ковырять кочергой, тащить болванку, выво¬
рачивать ее вместе с кирпичами... Смотришь, и под в пе¬
чи нужно заново настилать. Да и тяжело, честное сло-
во. — Открыв подсиненные крупные белки, взглянул на