Шизо и Зоо
Шрифт:
– А-ха-ха! Насмешила!
Он обнял жену.
– Нешка, поехали с нами, а? Посмотрим на реакцию сына на животных, покатаемся на слонах. Повидаем наших старых друзей.
– Твоих друзей, не моих! О, нет! Хватит с меня слонов! Спасибо! Поезжайте сами.
Мы быстро упаковали с собой в дорогу провиант. Мой любимый сыр «грюйер» с хлебом «косичка». Папа сказал, что хочет просто кусок морковного пирога и кофе, которые купит по дороге на заправке. Закрывая за собой дверь, он на мгновение задумался, задержав на минуту ключ в замочной скважине. Видимо, переживал, оставляя свою анорексичку в одиночестве. Я резко дёрнул его за локоть, заставляя выдернуть ключ из замочной скважины.
– Может, поедешь впереди?
– А можно?
– У тебя сегодня день рождения, значит, можно!
– Здорово, спасибо!
По дороге мы заехали на заправку, купили кофе, но пирога в продаже не было. Я увидел, как отец погрустнел.
– Пап, ты что, из-за пирога огорчился?
– Да нет, просто вспомнил, как моя бабушка, царство ей небесное, пекла для меня пироги. Какой запах стоял в доме, ты не представляешь! Моему деду было наплевать, что она весила под сто килограмм! Он был счастлив, гладил, обнимал её до самой смерти! Вот это любовь была, настоящая!
– Ты тоже так хочешь?
– Поехали, а?
– Не хочешь отвечать?
– У меня есть любовь – твоя мама. Всё!
– Папа, разведись с ней, прошу тебя!
– Я не могу. Ты ещё слишком маленький.
– Я огромный и умный. Мне она вообще в доме не нужна! Ведь это наш дом, правильно?
– Да, сыночек, это наш семейный дом, мамин тоже!
– Ты бесхарактерный! За что можно любить эту «Эльвиру»?
– Когда любишь, этому чувству нет бъяснения, лишь причины. Что ещё за Эльвира?
– Повелительница тьмы. Ты что, не знаешь?
– Почему именно она? Эльвира, вроде бы, брюнетка.
– Та – тьмы, а наша – дня. Ты видел, как она одним взглядом убила в нашем аквариуме всех рыб?
– Да при чём здесь она? Мы поменяли воду в аквариуме на выходных. Это плохо для рыб, так как она была со специфической концентрацией застойной, не свежей.
– Почему? Эта вода несёт угрозу и для здоровья человека?
– Да нет же! Просто рыбы особо реагируют, так как для поддержания биологического равновесия в аквариуме используются различные приспособления для проверки чистоты воды. Но мы не придали этому особого значения, налили просто из ведра.
– Отчего тогда вода была застойной?
– Так как на выходные люди разъезжаются на отдых. Маленькая проходимость.
– Я в это не верю. Это она убила рыб! Она их никогда не любила. Не говорила им, как мы – «доброе утро!»
– А-ха-ха! Ты ещё такой маленький у меня! Я очень тебя люблю.
Он обнял меня и потрепал по голове, разлохматив мне волосы.
Остальное время мы ехали, практически не обмолвившись ни словом. Я знал, как тяжело ему всё это переносить, бесславно угнетая ситуацию в своих мыслях. Наша семейная драма забрела настолько далеко в тупик, что выбраться из рутины проблем было не так уже легко, можно сказать – невозможно.
– Вот и приехали!
– Пап, я боюсь!
– Чего? Того, что ты приехал навестить своих родственников?
– Как ты думаешь, они признают меня в этом ужасном облике человека?
– Конечно, они же добрые и чувствуют своего на расстоянии. Мне кажется, они уже заподозрили что-то неладное и готовятся к твоему приезду!
– Перестань надо мной издаваться, я же серьёзно!
– Я, кстати, тоже.
Папуля подмигнул мне правым глазом, и мы переступили порог небольшого зоопарка. Отец непрерывно звонил хозяину чудесного местечка, ведь он был его бывшим одноклассником и близким другом детства, в те, как уже казалось, далёкие времена, когда его родители на один год переезжали из немецкой части во французскую по работе. Долгие годы они поддерживали связь, пронеся через это дружбу детства и целый кладезь добрых отношений. За свою жизнь я поменял своё мнение о людях, державших на привязи животных, вернее – не обо всех, а именно о друге отца, но всё же улыбаться такому человеку я вовсе не желал.
В зоопарке было мило. В этот раз я рассматривал всё. Я задумался о том, что моя настоящая семья жила явно в другое время. Это навевало на меня грусть. Интересно, в какое время они жили и сколько лет назад? Модернизация инфраструктуры почему-то не входила в мои фрагменты памяти. Одно было ясно – животные содержались в других условиях, более паскудных. Молниями вспыхивали отрывки страшных воспоминаний. Я видел узкие клетки, приносящие только страдания, рёв животных, избиваемых плётками и жгутами, всё это на протяжении многих лет не отпускало моё сознание. Я помню даже, как ломали мою волю, чтобы я подчинился. Меня пристегнули цепью за ногу на небольшом расстоянии от моей мамочки на долгие месяцы. Сколько именно прошло времени, пока я подчинился их желаниям, точно сказать не могу. Но это было самое тяжёлое время моей жизни. Я мог лишь передвигаться с цепью на ноге на такое расстояние, что почти доставал до матери, но не мог к ней прикоснуться. Каждый день я засыпал и думал, что завтра меня отпустят, надеялся на чудо. Но у людей своё чудо, им на наше наплевать.
Моя мать страдала не меньше, а то и больше. Я храню в памяти момент, когда она отказывалась от еды и воды, требуя меня расковать. До сих пор помню её тёплый воздух, выдуваемый хоботом в мою сторону. Он такой ласковый и успокаивающий. Какая она у меня красивая! На её выступления собирались сотни зрителей, чтобы посмотреть именно на неё одну! Она была настолько яркая, весёлая и жизнерадостная, пока в её жизни не появился я, не соизволивший подчиняться страшным уродливым людям. Я готов был растоптать, задавить и убить всех на своём пути. Но мне пришлось покориться. Я сделал это ради неё, моей божественной мамы. Она была настолько морально уничтожена, что мне не оставалось другого выхода, как пойти навстречу этим безжалостным и кровожадным чудовищам! Очевидное противоречие больше не срабатывало.
Когда я уже был изнеможён и растоптан настолько, что еле передвигался, они начали потихоньку меня дрессировать, заставлять, как собаку, подходить по команде, брать что-то унизительное из их вонючих рук. По-моему, это был мячик или какие-то другие цирковые принадлежности для выступлений. Я до конца упирался, шёл медленно, но вдруг внезапно понял, что не пристёгнут! Я отпрянул! Ура! Свобода! Мигом подбежал к своей любимой маме! Вы знаете, какое это счастье ощущать тепло любимого, самого дорогого существа на свете после столь долгой разлуки? Ведь каждому ребёнку и взрослому нужна мама! Вы знаете, какие нежные бывают слоны? Вот хоть я сейчас и человек, но помню нежные губки матери, целующие меня, когда она прижимала меня к себе. И вообще – никакие мы не толстокожие и не грубые! Мы самые мягенькие и тёпленькие на свете!
Она обвила хоботом, как змея, мою шею с такой силой, что я невольно пукнул. Её глаза были полны слёз радости, ресницы бархатно хлопали, как мокрые веники, по проявляющимся морщинкам. Ведь маме уже было не четырнадцать лет. И вдруг нас резко разъединили, меня вновь посадили на цепь. Одну минуту подарили, разрушив надежды, розовые мечты.
– Ну, не суки, а?
Я начал брыкаться, разгоняться, как сумасшедший, со всей силы, пытаясь сначала достать их и навалять как следует. Потом с той же силой резко бежал к матери.