Школа 1-4
Шрифт:
– Фашисты новое оружие изобрели, - терпеливо объясняет Соня. бактериологическое. От него человек болезнями разными заражается. Холерой или свинкой какой-нибудь. Фашисты это оружие в снаряды запаковывают, из которых потом зараза выползает.
– Ох ты ж мать честная, - отмахивается Мешок, и в брюхе его некоторое время работает маленький водоворот, после чего он громко отрыгивает.
– А ты, гадина, откуда вс? это знаешь?
– подозрительно сипит Сова.
– Мы это в школе учим, чтобы привыкать к фашистскому образу ведения войны. А самих нас как фашистских детей с детства от всех этих страшных болезней уже привили. Если хотите, я вас на заразные склады проведу, где бактерии в ваннах кишат.
– Не верю я ей, - кривясь, говорит Мохнатый.
– Вр?т она вс?.
– Да, дело это тухлое, - соглашается Сова.
– А может и вобще ловушка.
–
– Хитро придумано, - даже с некоторым восхищением перед фашистским замыслом, он с силой плю?т в землю.
– Ну почему, почему вы мне не верите, - начинает плакать Соня, лицо е? опухает, из глаз льются сл?зы, она тр?т кулачками глаза и всхлипывает.
Сова крепко держит Соню за локти, пока Репа снимает с не? одежду. Потом они укладывают е? спиной на сырой грунт и, привалив Соню тяжестью своего тела, Сова начинает жечь е? спичками. Огонь вспыхивает, озаряя звероподобные лица партизан. Соня рв?тся и кричит, как резаная. Мохнатый вытягивает из штанов ремень и бь?т сверху Соню бляхой, с оттяжкой, целясь по печени. Соне очень больно, и она надрывно рев?т, пытаясь защититься ногами. Потом партизаны отдыхают и грызут рыбу, стреножив Соню ремн?м Мохнатого. Капли дождя шипят о спичечные ожоги на е? теле. Живот покрыт кровящимися синяками и сеч?ными порезами, оставленными бляхой ремня. Лицо Сони безобразно от непрестанного плача.
– Ну что, скажешь, фашистская гадина? Скажешь правду?
– склоняется над ней Сова. Речь со свистом вырывается из его глотки, как пар из-под крышки кастрюли. Он распускает ремень и Соня пытается закрыть руками лицо, но он крепко сжимает ей запястья.
Соня часто кивает головой.
– Я вам правду сказала, - ноет она, давясь слезами.
– Я больше ничего не знаю.
– Давай ей проволоку в ухо засунем, - предлагает Репа.
– Или в нос.
– Дело говоришь, - снова налегает на Соню Сова. Соня д?ргает головой, но партизан железной рукой хватает е? за подбородок и су?т ей проволоку в нос.
– Отвечай, гадина, - надсадно шипит от Соне.
– Глубже, - взвизгивает Репа.
– Глубже засовывай!
Соня вопит во весь голос, чувствуя холодную морось дождя на н?бе и кровь, заливающую горло. Сова вынимает проволоку и аккуратно, как зубной врач, поворачивает голову Сони набок, чтобы совать в ухо. Из носа Сони теч?т кровь.
В этот момент из леса появляется Таня, прижимающая к груди маленький домик с дыркой вместо двери.
История Тани после е? расставания с Соней проста. Едва увидев партизан, она со всех ног бросилась бежать, и из четыр?х выстрелов Мохнатого только один достиг цели, попав ей в спину между лопаток. Залегши в кустарнике, Таня выковыряла пулю острым сучком и вернулась к месту нападения. Ни Сони, ни партизан там уже не было, только шуршал дождь и матово светился на дереве полусгнивший скворешник. Вколачивая свою железную левую руку, как коготь, в ствол, Таня взобралась наверх и вырвала скворешник вместе со ржавыми гвоздями из мокрой огнившей коры. Скворешник был очень старый и дощечки, составлявшие его крышу перекосились и повынимали гвозди из стенок. Несмотря на любопытство и голод, Таня не решилась вскрыть скворешник, из которого торчали остатки старого гнезда и сильно воняло падалью, а просто понесла его по сониным следам. Наблюдая из кустов за муками подруги, Таня испугалась, что Соня погибнет от проволоки в ухе и решилась выйти. Она верила, что в сворешнике действительно находится страшный талисман, и если его выпустить на свободу, произойд?т какая-нибудь страшная вещь, которая, может быть, поможет Соне. Поэтому, когда Мохнатый и Репа взяли е? на прицел, Таня просто с размаху хряпнула скворешник о находившийся у е? ног пень, и он разлетелся на куски. Но на пне Таня не увидела ничего, кроме дощечек, какого-то мусора и кусков развалившегося гнезда, сплет?нного из прутиков, птичьих перьев и звериных волос.
Партизаны с удивлением смотрят на девочку с железной рукой, разбившей о пень скворешник. Сквозь шуршание капель слышится сдавленное рыдание Сони и глухое урчание в животе Мешка. Сова тяжело поднимается с измученного тела девочки, вс? ещ? держа в пальцах кровавый кусок проволоки. И тогда все чувствуют ужасный смрад, такой смрад, будто по всему лесу лежат разлагающиеся туши слонов.
Соня, лежащая на спине и потому обращ?нная глазами к небу, первой замечает Его. Он высотой метров сто и звезда на его буд?новке сияет, как на башне кремля. Вдоль шеи Его ч?рной лошади, стоящей по колено в ночных деревьях, длинными языками пылает огненная грива. Соня видит огромные и посиневшие
– Нет!
– ор?т Соня, но удар секущего пламени уже обрушился через т?мные кроны деревьев на мокрый берег, сметая вс? на сво?м пути. Стволы рушатся, вершины их опадают, объятые хрустящим пламенем от негасимого жара красноармейского клинка. Волна огня сметает несчастную Таню и проносит е? по воздуху, как воспламенившегося от свечки мотылька. Она не успевает даже крикнуть и исчезает бесследно, внезапно угаснув, будто клочок пустой салютной ракеты.
Бешено взвыв, партизаны бросаются бежать, на ходу сдирая с себя одежду и превращаясь в волков. Не бежит только Мешок, который слишком толст для бегства, вместо этого он очаянно садит по уже выпрямившемуся в седле красноармейцу из автомата. Пули алыми шипящими трассами тянутся в ч?рную высоту. Страж длинно замахивается как-то из-за спины, и следующий удар огненной сабли, лишая мимоходом Мешка взвизгнувшей головы, сметает с избушки часть крыши и проходит низко над рекой, задевая вихрем жаркого пламени воду. Избушка вспыхивает, словно спичечный коробок, оставшийся кусок крыши треща рушится внутрь, и от реки поднимается ввысь полоса густого тумана. Стоящее на огненном фоне безглавое тело толстого партизана, выбрасывающее шеей фонтан бурой крови навстречу струям дождя, как гусь, которому только что отрубили голову, рассеивает последние патроны в небе, где их уже никому не найти, и тяжело валится назад только когда автомат уже злобно клацает зубом по пустоте.
Остальные оборотни, озираясь, несутся вдоль берега реки, но огромный всадник медленной рысью нагоняет их, и они резко поворачивают и бросаются в воду. В призрачном огне горящей избушки уже трудно идентифицировать их полузвериные личности, остервенело ныряющие под воду в жажде достичь другого берега. Лошадь стража с неконским хрипом осторожно ступает в воду и, налегая всем телом, красноармеец однократно бь?т саблей по воде. Река вскипает, испаряясь на сво?м медленном ходу, захл?бывающиеся волкодлаки стремятся вглубь, но дохнут, так не достигнув желанной прохлады донного ила, от хлынувшего им в глотки кипятка. Когда пар редеет, становятся видны их раздувшиеся вываренные трупы, несомые течением на север.
Пока ид?т расправа, Соня, харкая затекающей в носоглотку кровью, полз?т на спине к пню, толкаясь ногами по мокрой земле. От боли в животе она почти ничего не соображает, ею движет единственное желание: увидеть перед смертью страшный талисман. Но когда ч?рная статуя всадника закрывает над ней ч?рное небо, Соня прекращает ползти и тихо, без истерики, плачет от бессилия и напрасности своей судьбы. Вс? с самого начала было напрасно. Ей никогда было не одолеть Его.
Он смотрит с высоты на распрост?ртую Соню. Его м?ртвое лицо не выражает чувств. Сквозь сл?зы Соня видит, что Его иссиня-ч?рная рука, держащая поводья, проводит по гимнаст?рке, покрытой обугленными дырами от ударов молний. И тогда Соня слышит в голове Его голос, хрипящий и глухой, доносящийся отовсюду, словно говорит сама земля.
Ты пришла. Я долго ждал тебя.
Сердце Сони останавливается и кровь переста?т течь в горло. Холодный воздух, пропитанный водяной взвесью, легко входит ей в грудь.
На тво?м теле тоже знаки огня. Пророчество исполнено.
Огненная сабля исчезает в адских ножнах. Глаза демона смотрят в глаза Сони, и в них она видит бесконечное спокойствие, как в наполненном зв?здами зимнем небе.
Теперь твоя очередь. Теперь ты должна хранить его.
Он начинает медленно растворятся в струях дождя. Грива Его лошади гаснет. Через несколько минут Его уже нет, словно никогда и не было. Соня пропадает в бесчувственную темноту, где м?ртвые птицы поют совсем непохожими на птичьи голосами.
Она возвращается, когда ещ? ночь. Погашенная дожд?м избушка сочится в темноте горьким дымом. Невдалеке видны обгоревшие деревья, некоторые стволы ещ? таинственно тлеют. Отряхнув со спины налипшую землю, Соня одевается, морщась от боли, которую причиняет ей одежда. Она видит место, где лежит вылетевший из скворешника страшный талисман, отсвечивая в траве, как гнилушка, но не торопится. Что-то возникло в ней, чего раньше она не знала. Она думает что, может быть, снова была мертва. По-натоящему мертва, а не так как после брошенного строителями в голову кирпича. По-настоящему мертва, как в то дал?кое лето поинерского лагеря, когда вожатый П?тр ударом ч?рной прибрежной скалы открыл ей ворота в ад.