Школа Добра

Ли Марина

– Юлка… – простонал разочарованно, и я малодушно дернулась назад к нему, но Дуная – для этого, не иначе, и нужны подруги – предусмотрительно удержала меня за руку.

– Нет, про Обещанную в учебнике не было написано. Потому что сами волки не до конца уверены в том, легенда это, сказка или истинное предсказание.

Настроение у Алекса после моего побега испортилось, он больше не шутил, а в голосе послышалась тоска и усталость.

– Говорят, что лет пятьсот-шестьсот назад, когда Волчья долина уже не отсылала своих сыновей к Темному двору и потеряла все места в Совете, но еще не была разделена волнами

вот этого вот, леденящего мои ноги, ручья, Великая богиня Койольшауки спустилась с неба на лунной колеснице, чтобы поддержать своих возлюбленных волков. «Мое сердце обливается кровью, – сказала она, – когда я вижу, в какое запустение пришли ваши поселки». «Мои глаза наполняются слезами, – сказала она, – когда я слышу плач ваших несчастных дочерей». «Все изменится, дети мои, – сказала она, – когда в Волчью долину придет невинная дева. Ее запах будет сводить лунных сыновей с ума своей сладостью, от желания кровь вскипит в ваших жилах. Она станет женою самого сильного, самого хитрого, самого умного из вас. И после этого волки выйдут из тени и обретут былое могущество». Она ступила маленькой ножкой на луч лунного света, оглянулась через плечо и сказала последнее слово: «Обещаю»…

***

– Я обещаю, – снова повторил Алекс уже в закрытые створки ворот.

– Извини, ничего личного, – Дунька ехидно улыбнулась в окошко для посетителей, и я поняла, что без личного тут не обошлось, и нерационально разозлилась на русалку. – Но правила – есть правила.

Еще раз улыбнулась и перед темнеющим бирюзовым взглядом опустила створку, ко мне повернулась и изумилась моему мрачному виду.

– Что?

– Давно Алекса знаешь? – честным яростным шепотом спросила я, а русалка рассмеялась русалочьим смехом, от которого у меня по всему телу мурашки побежали.

– Юлка, смешно ревнуешь! – и не думая понижать голос, ответила она, не обратила внимания на мое недовольное шипение и пояснила:

– Мне льстит, что ты обо мне такого мнения, – и тут она не шутила и не язвила, у русалок в этом плане вообще очень странная мораль. – Но тут у меня никаких шансов. И потом, серьезно, я сегодня твоего темного бога впервые увидела.

– Тише ты! Услышит…

– Не услышит, – Дуная небрежно дернула плечиком, – так как попылил куда-то сразу после того, как я переговорное окошко закрыла. Слушай, нервный он у тебя какой…

Я бы на его месте тоже упылила в полном расстройстве чувств, если не в ярости вообще. А все потому, что в Речном поселке вся наша теплая компания: я, приехавшая сегодня утром Аврора и одиннадцать «малолетних» русалок – жили на территории единственного во всем русалочьем государстве Храма хвостатой девственницы. Неважно, что на сотню живущих в храме женщин девственница была только одна, ну, может быть, две, если за прошедшие три недели с нашей последней встречи с Могилой, в ее жизни ничего не изменилось. Мужчинам – особенно симпатичным и неженатым – сюда вход был заказан.

– Согласно уставу, – ухмыльнулась Дунька, захлопывая перед изумленным Алексом ворота.

А я не знала, радоваться мне или злиться из-за того, что неизбежный, казалось бы, неприятный разговор неожиданно отложился.

– Не дуйся, Маленькая, – русалка обняла меня за плечи и доверительно сообщила:

– Ему только на пользу пойдет. Пусть остынет немного, а то командует, руки распускает… С русалками так нельзя!

– Я не русалка, – напомнила я уныло.

– Кто сказал? – хохотнула подруга. – Важно не то, кем ты родился, а то, кем ты себя чувствуешь. И неважно, хвост у тебя, рога или копыта. Твой темный бог вон, вообще, кажется, черт. И что с того? Нормальным мужиком оказался.

Дуная щелкнула меня по носу.

– Иди-ка лучше проверь, как там Ро устроилась, а я… а у меня еще дела. Жалко будет, если такая лунная ночь будет безразвратно потеряна, – я снова вздрогнула от силы русалочьего смеха и прошептала в удаляющуюся спину:

– Алекс не черт…

Спустя два часа, проверив, как устроилась Могила, и смыв с себя тревоги и страхи прошедшего дня, я, наконец, рухнула на прохладную простыню своей кровати. И почти сразу провалилась в сон, собираясь проспать как минимум до завтрашнего вечера, а как максимум – неделю.

Но планам моим не суждено было сбыться. Не знаю, что меня разбудило: движение ли прохладного утреннего воздуха, яростное ли пение птиц за окном… Но скорее всего, тяжелое тело, опустившееся на кровать за моей спиной и узкая ладонь, предусмотрительно закрывшая просыпающейся мне рот.

– Ни одной больше ночи, – ночной гость зашептал мне прямо в ухо жаркими губами. – Ни дня, ни мгновения ты больше не проведешь без меня.

Теплая волна отхлынула от затылка, прокатившись вниз по позвоночнику и, оголяя взорвавшиеся нервные окончания, заставила придвинуться ближе к говорившему.

– У них, видите ли, устав, – шептал Алекс, не позволяя мне обернуться и произнести хоть слово. – У меня тоже есть устав. Свой собственный. И первым пунктом в нем значится: ты – моя!

Последние два слова он произнес зло, с какими-то рычащими нотками в голосе, но я, вместо того, чтобы испугаться, почему-то задрожала от внутреннего огня, вспыхнувшего прямо под сводом ребер. И еще эти слова не вызвали ожидаемого протеста. «Все правильно, – подумалось неожиданно просто и ясно. – Он мой».

Я шевельнула губами, пробуя эту мысль на вкус, и Алекс немедленно ослабил давление, отнимая ладонь от моего лица.

– Только не кричи, – проворчал он. – Сил нет выбираться обратно… Я всю последнюю энергию потратил на то, чтобы победить дракона и забраться в башню к красавице.

Подул на шею, щекоча кожу завитками волос, и поцеловал, быстро коснувшись губами.

– Дракона? – я улыбнулась, спрятав лицо в подушку. – Местного сторожа пока еще никто так не называл. Пароль «сто грамм» откроет двери этой цитадели всего за минуту.

– Сто грамм… Ваш местный сторож брагу пьет ведрами. Я не шучу… Почти двадцать литров вылакал за два часа… Постой! – рука, лежащая на моей талии неожиданно напряглась. – А ты откуда знаешь про «сто грамм»?

– Просто знаю. Без «откуда» и «почему», – я развернулась в кольце его рук и посмотрела Алексу в лицо. – Что ты здесь делаешь?

– Лежу.

– Алекс, я серьезно. Почему ты здесь?

Он внимательно посмотрел мне в глаза и спросил:

– А ты? Почему ты не в Школе? Почему убежала, не сказав ни слова? Почему на письма не отвечала? Не разговаривала со мной, пряталась… Нет, я знаю про расследование и про то, что Светлый трон на какое-то время тобой заинтересовался… Но столько чертовых месяцев, Юлка?