Школа над морем
Шрифт:
– Дурак! Это что же, по-пионерски? Звеньевая! Ну, подожди! По литературе у меня «отлично» еще будет, не беспокойся, а «дурака» я тебе не прощу!
Галина целый день не могла освободиться от какой-то тревоги. «И вправду нехорошо вышло. Борюсь с руганью, а вот сама... уж очень он раздразнил меня, не выдержала. И какие только бывают люди!
– думала Галина.
– Что ни школьник, то и привычки. И слова – все по-разному. Олег вон какой, а вот Яша Дереза другой совсем. А Нагорный и совсем. ни на кого не похож. И у Саши тоже свои привычки...»
При
«Чудак!
– засмеялась Галина.
– И зачем ему нужно это «послание»?»
Был урок природоведения; До перемены оставалось всего несколько минут Галя быстро написала на промокашке:
«Сашуня! Подожди меня, пойдем домой вместе. У меня есть хорошая новость. Ты - мой дружок, и поэтому эта новость будет хорошей и для тебя. Галина» Девочка сложила вчетверо розовый листочек и хотела уже незаметно передать его Сашку. И вдруг чья-то рука мелькнула перед лицом Галины и...
Записка исчезла! Сзади послышался тихонький смешок. Девочка обернулась и увидела торжествующее лицо Олега. Нарочито медленным движением мальчик прятал в карман розовый листочек промокательной бумаги. Галина подскочила от неожиданности и гнева.
– Отдай !
– прошипела она.
– Отдам когда-нибудь!
– ответил, посмеиваясь, Олег.
– Отдай !
– После дождика в четверг.
– Слушай, ты! Отдай!
– Обязательно! На тот год, в эту пору!
После урока Галина приперла Олега к стене и, красная, с блестящими глазами, не отставала от него.
– Сейчас же отдай! Слышишь! Не имеешь права хватать чужую записку! Это нечестно, не по-пионерски!
– А писать записки на уроке – это по-пионерски? Не отдам!
– Если ты мне ее сейчас же не отдашь, я...
– Ну, и что же ты сделаешь? Подумаешь, испугала! Вот подожди, я ее сначала перед всем классом прочту, а тогда, конечно, можно будет и отдать! Пускай все знают, какие записки пишет поэту звеньевая Кукоба. «Подожди меня, мой любимый дружок... »
– Нет там «любимый». А если б и был...
– Как это нет?
– настаивал Олег.
– Забыла, что и писала?
Кровь стучала в висках у Галины. Она не знала, что ей делать с этим негодяем, с этим нахалом! Пожаловаться Василию Васильевичу? Но тогда Олег, конечно, покажет ему записку. «Мой любимый дружок». Наверное, там так и написано.
– Олег, слушай! Ты никому не скажешь. Ты мне отдашь...
– А дальше что?
– Слушай. Я помогу тебе по литературе.
– Мне и так предлагают помогать, да я не хочу. Что, я сам вызубрить не могу?
– Так разве здесь нужно зубрить? Здесь надо...
– Да ты мне нотации, кажется, собираешься читать? Ты лучше вот что...
На минуту Олег задумался.
Галина напряженно ждала, что он скажет.
– Ты вот что! Дай мне списать, домашнее задание по... по литературе. Я б и сам написал, да... мне сегодня некогда.
Девочка стояла, как оглушенная громом.
– Списать? – пролепетала она.
– Ну да. А я тогда твою записку у тебя на глазах разорву. Раз-раз и готово! На двести клочков разорву.
– Не могу я этого сделать, Олег.
– Не можешь?
– Нечестно это, понимаешь! Я никому никогда не давала списывать. От этого и тебе пользы не будет, а только наоборот. Нет, Я не могу этого сделать.
– Опять нотации? Нечестно? А такие записки писать, да еще на уроках, это честно?
– Узнают.
– Никто не узнает. Я не буду слово в слово списывать. Я и свое чего-нибудь припишу. Ты об этом не беспокойся!
– Олег!
– Знаю, что Олег. А записка все-таки у меня. И не я буду, если я ее перед всем классом не прочту. Посмотрим тогда, кто дуpaк, ты или я.
В тот вечер у Галины были грустные-прегрустные глаза. И от этого они казались еще больше, эти грустные глаза с длинными ресницами.
За ужином отец невольно посматривал на Галину. Он давно уже не видел своей дочки такой печальной. Наоборот, последние дни Галя была особенно жизнерадостной и веселой. Все радовало ее: и близкий приезд матери, и апрельское солнце, и голубое море, и такое небо, что и самой хотелось, как птице, взлететь высоко на сильных крыльях!
На вопросы отца Галя отвечала неохотно и как-то уклончиво. Даже отцу стыдилась она рассказать правду о записке и своих неприятностях. Олег таки уговорил ее, и девочка дала ему списать свое сочинение «Герои произведений Панаса Мирного»И это больше всего мучило Галю, ну, вот почему она была такой хмурой и печальной. Когда на другой день Галя снова столкнулась с Олегом, она отвернулась от него и хотела пройти мимо. Олег остановил ее.
– Чего ты дуешься? Сердишься? Я же разорвал записку, чего тебе еще надо?
Галина молчала.
– Напрасно ты злишься. Ничего плохого ты не сделала. Я и сам потом все хорошо выучу, весь урок знать буду. И работу потом тоже напишу - сам для себя напишу. Мне только сегодня некогда. Вот и все.
К ним подбежала Люда Скворцова:
– Про что вы тут? Что-нибудь интересное?
– Интересное!
– ответил Олег.
– А что – не кажем!
– И не надо, просить не буду. Секрет, значит? У меня у самой, слава аллаху, секретов сколько угодно. Интересно!
– запела она.
– Инте-рес-но! У Олега и Галины секреты завелись!
На следующий день Василий Васильевич возвращал ученикам работы по литературе. Галина со страхом заметила, что и ее и Олегову тетради Василий Васильевич оставил у себя. Олег сидел красный, опершись на руку подбородком. Галина оглянулась на него, и их взгляды встретились. Олег отвернулся, но в его глазах девочка успела прочитать: «Попались!»
В тишине отрывисто прозвучал голос Василия Васильевича:
– Кукоба!
Галина вздрогнула и встала. Она стояла бледная, с опущенными глазами.