Школа наемников

Глумов Виктор

Наверху он вытянулся на хрустящих ракушках. За­ешь вас всех некроз! Сердце гулко колотилось в висках.

Он так не нервничал ни когда спасался от волков, ни когда бился с неведомыми тварями. Сейчас же руки буд­то чужие. Обматывая Артура веревкой, он не мог завя­зать узел. Так... Лицо брезентом обернуть. Во-от, чтобы сразу не разглядели, что это обычный человек, а там нужно уговорить ребят, чтобы его вывезли. Шансов ма­ло. Точнее, они равны нулю. Но Леке понимал, что ес­ли не попытается, никогда себе этого не простит.

«Не бойся,

поможем— зашелестело в голове.

Леке вскочил, заозирался: из посторонних — никого. Неужели он сходит с ума? Закашлялся Авдей, приходя в сознание. Только этого не хватало! Леке бросился к нему, схватил за грудки, заглянул в мутные глаза и про­говорил:

— Высоту не покидайте. — Оттолкнув его руку, нада­вил на сонную артерию, и Авдей снова закатил глаза.

Упаковав Артура, Леке поволок его к обрыву, крикнул:

— Груз принимайте!

Осторожно... закрепить веревку на поясе — на вся­кий случай — и тихонько спускать... Ну и тяжеленный ты, Артурка! Три пары рук поймали брезентовый ко­кон, положили на землю и принялись разворачивать.

Теперь — спустить Орва. Взяв под мышки, Леке от­тащил его на середину плато, обмотал грудь оставшей­ся веревкой...

— Я мутанта просил, а это что?! — По насыпи спе­шил омеговец.

Леке зажмурился, закусил губу. Первый шаг сделан, нужно идти до конца. Игнорируя вопрос, он связал Ор­ва — тот спал крепким сном и издавал храп, похожий на рев старого двигателя. Подождав, пока мутанта при­мут и положат на землю, Леке спустился сам.

Офицер указал на Артура:

— А это кто? Курсантам запрещено заводить рабов и вывозить с Полигона трофеи.

— Это друг. Сводный брат, — солгал Леке не моргнув глазом, на миг он и сам поверил, что это правда. — Он мне жизнь спас, я не могу его бросить.

— Хм... — Офицер склонился над Артуром, изучая. Посмотрел на Лекса: — Чёто не похож.

Леке старался держаться, не сутулиться, не опускать плечи, но подбородок сам собой падал на грудь.

— Курсант, — продолжил офицер строгим тоном, — негоже лгать старшему по званию. Ты просто привязал­ся к... к «мясу». Это достойно порицания. Будущий офи­цер должен быть выше этого. Но ты справился с зада­нием. Чтобы не бросать тень на твою репутацию, я го­тов закрыть глаза и на то, что ты набросился на сокурсника, и на слабость. — Офицер говорил без эмо­ций, выплевывал слова, как автомат пули, и голубые гла­за его казались осколками стекла. Замолчав, он вынул из кобуры пистолет и протянул Лексу: — Пристрели его. Докажи верность Цитадели Омега.

Если оставить Артура на плато Леке смог бы, то при­стрелить... Он рассмеялся. Вот и всё. Вот и захлопну­лись дверцы мышеловки, он попал в собственную ло­вушку. Мягкотелым не место в Омеге. Глупо было наде­яться!

Со злорадством поглядывает Кир, за его личиной прячется Гус. Ухмыляется, щурит глазенки. Вспомнился печальный Гай. Он был прав. Как же он был прав! Но вернись Леке в прошлое с теперешними знаниями, все равно не отказался бы от испытаний. Ни так, ни эдак у него нет шансов. Ему не место среди офицеров. Он навсегда останется лягушонком.

«...Шлю-у-ухин сын! — вопит Вечерок и строит ро­жи. —

Ничтожество! Слабак! Не догонишь, не дого­нишь!»

Слабак.

Рукоять норовила выскользнуть из вспотевшей ладо­ни. Палец нащупал спусковой крючок, Леке прицелил­ся и отвернулся.

«Молодец. — 1ус с одобрением кивнул. — Правильно».

Офицер ждал, Кир разинул рот. Криво усмехнув­шись, Леке швырнул пистолет в пыль и зашагал прочь.

— Курсант Леке! — донеслось сзади. — Стоять!

Леке замер, поднял руки и медленно развернулся. На

него были нацелены дула автоматов.

— В машину, — скомандовал капрал. — И без глупостей.

«Молодец, — шелестело в голове, — хороший Леке. Хо-

ро-о-оший».

Что с Артуром, Леке не видел, ему было все равно, он понимал, что участь друга, да и самого Лекса отны­не — быть куклой для отработки ударов. Зачем добру пропадать? Не на «мясе» же безответном курсантам учиться!

Вопреки ожиданию, Лекса посадили не в кузов грузо­вика, а в кабину между водителем и сержантом. Зары­чал мотор — машина двинулась в сторону ржавых ворот.

— Что теперь? — равнодушно спросил Леке.

— Курсант, не спрашивай, — устало проговорил кон­войный. — Мы не знаем.

Офицер, который знал, ехал в другой машине, с Киром.

Сейчас наверняка Петр пришел в себя и тормошит Авдея. Хорошо, хватило ума хоть их оставить на высо­те! Облава-то... вот она.

Навстречу в облаке пыли неслись сендеры, Леке раз­глядел знакомые лица курсантов и автоматы у них за спинами. Эван узнал Лекса, помахал рукой.

Вот так, значит. Им все условия: и оружие, и транс­порт, и одежда, защищающая от пуль. Делай что хо­чешь — убивай, грабь, насилуй. К чему устраивать фарс с высотой? Проверка на благонадежность? Иного объ­яснения нет. Получается, Кир справился, а Леке — нет? Сколько вопросов без ответа! Сейчас привезут и... каз­нят публично? В том, что его ждет трибунал, Леке не сомневался. Шутка ли — неподчинение приказу!

Вот он, двор Цитадели. Гравий хрустит, сминаемый гусеницами. Отшатнулся курсант, Вик, с шестого кур­са, встал на цыпочки, разглядывая людей в салоне. Леке надеялся, что его не узнают. Ржавые конструкции старинного депо, бесконечные ангары... Плац. Учеб­ный корпус.

Машина притормозила. Навстречу устремился рядо­вой Клим, отворил дверь со стороны пассажиров, уста­вился с жалостью и воскликнул:

— Леке, это ты? Похуделто как! А обро-о-ос! И гряз­ный. Тебе срочно надо помыться!

— Отставить! — гаркнул сержант, спрыгнул на гравий и потянулся.

Леке последовал за ним. Впервые ему казалось, что окружающее враждебно. Укоризненно глядит учебка черными окнами, кривит приоткрытую дверь, плац ще­тинится кольями крашеных труб, даже ветер, поднима­ющий маленькие пылевые смерчи, норовит швырнуть песок в глаза.