Школа негодяев
Шрифт:
Пока никого.
Мотл притаился внизу правой лестницы, контролируя полтора пролета, Ира взяла под прицел левую часть. Вадим двинулся, было, вслед за Умкой – вверх по ступеням, но тут же замер, подняв в жесте «внимание» левую руку.
Он услышал.
Сергеев же пока не слышал ничего. В ушах вместо колокольного звона раздавался комариный писк, но и этого вполне доставало, чтобы оглушить. Плохо, ох, как плохо! Когда шаги загремели рядом, Михаил наконец-то разобрал то, что коммандос услышал издалека. На них двигалась группа – четверо или пятеро с оружием наизготовку – вон как гремят о бетон подошвы во время
Было достаточно темно. Умка сдвинул бинокуляр ПНВ на глаза (мигнул красный огонек индикатора подсветки, силиконовые наглазники коснулись кожи, мир растворился в зеленом мерцании), и стал на одно колено, наводя автомат в лестничный проем.
«Сейчас мы вас встретим, родненькие! – подумал он. – Ох, и встретим! Так горячо, как вас отроду не встречали. Главное, чтобы атаковали не дети! Чтобы дети не пошли впереди, а то Ирину можно из списка стрелков вычеркнуть. Пусть потом они пустят подростков, (а в том, что именно они будут основной ударной силой, Сергеев не сомневался ни на секунду!) но только не сейчас! Пока нам везло с охраной: зажрались, заспались, осоловели от чувства неуязвимости за этими стенами и не поспели вовремя на перехват, а вот будет ли так везти в дальнейшем – вопрос! Умка знал по опыту, что как бы плохо ни была организована караульная служба, цели нужно достичь за первые несколько минут. А потом, почуяв возможную погибель, из щелей полезут даже самые ленивые – и будет ад!
Сейчас, несмотря на то, что их атака была стремительной, противник не был деморализован. Он просто еще не понял, что происходит, а когда поймет… Вот тогда и начнется самое интересное. Что такое четверо отчаянных стрелков против роты… Да и детишек Сергеев видел в деле. Впечатляющие детишки. А ведь деваться уже некуда! И где Молчун, неизвестно. И как его найти в этом огромном здании – непонятно. Если бы просто знать, с каким количеством бойцов предстоит иметь дело! Но и тут незадача.
«А ведь всех своих положу, – понял вдруг Сергеев с удивительной ясностью. – Прав Левин. И малого не вытащу, и ребят угроблю, и сам лягу. Этот рейд – даже не самоубийство. Надо было идти самому…»
Шаги уже грохотали на верхнем пролете.
«Я что, совсем с ума сошел? – спросил сам себя Умка, шалея от ощущения, что секунду назад балансировал над пропастью на канате. И тут же мысленно заорал на себя: – Ты уже ввязался! И ребят потащил! Все! Ушел поезд, нет другого пути! Сделай все, что можешь, мать твою! Сколько раз ты мог сдохнуть?! Сколько раз ты выплывал с самого дна? Горел на судне в море, падал с неба на сбитом самолете, высыхал от жажды и тонул в Африке! Ты живой! И твои друзья живы! Сомнения убивают надежнее пули, так что борись, пока дышишь!»
Умка окинул взглядом товарищей – все расположены правильно и более-менее целы, если можно так сказать после той трепки, что все они получили при входе – потом снял с разгрузки РГДшку, выдернул кольцо и точным, выверенным движением послал ее навстречу приближающимся шагам.
Зазвенела о бетон предохранительная планка (этот звук Сергеев расслышал!), кто-то вскрикнул, шаги сбились, но убегать было поздно. Граната хлопнула, (толчок воздуха ощущался и внизу, под лестницей), в стены хлестнуло осколками…
Кто-то заверещал, кто-то, гремя амуницией, покатился по ступеням. Вадим метнул вторую гранату – кинул сильно, не прячась (тем, кто атаковал, сейчас было не до стрельбы!), в расчете на рикошет, и РГДшка действительно отскочила от стены, улетев вверх. Там опять хлопнуло, и визг прервался.
Умка подал знак и, через несколько секунд они двумя двойками оказались в верхнем вестибюле. Охранников было пятеро – опыт не подвел. На верхней площадке валялись четыре трупа. Жилеты никого из них не спасли. Первая же граната нашпиговала атакующих осколками от пяток и до паха, вторая – завершила начатое. Оставшийся в живых, припадая на израненную ногу, неуклюже бежал прочь. Сергеев махнул в его сторону рукой, и тут же, снося бегущему затылок, рявкнул «галил».
Дальше… Куда дальше? Ни плана, ничего… Даже примерного расположения помещений и того нет!
Самый веселый штурм в моей жизни, подумал Сергеев.
Окна в вестибюле были заложены. Лампы мигали точно так же, как и в цоколе, мешая рассмотреть детали. Лестницы, где, мать бы их так, лестницы!?
Шахты лифтов располагались по центру – одна лестница была между ними, две боковых уходили вверх по краям. Мысленно выматерившись (эх, была бы еще хотя бы одна двойка!) Умка понял, что все три подъема ему никак не блокировать, а, значит, разделяться не надо, будем идти плотной группой.
Он показал на центральную лестницу: я впереди, Вадим-Матвей за мной, Ира – прикрытие сзади, но не успел сделать и двух шагов, как с левой боковой лестницы им прилетело.
В огромном помещении выстрелы прозвучали хлестко. Сергеева ударило в бок и сбило с ног, словно сильным хуком. Вскрикнул Мотл и, схватившись за плечо, юркнул за одну из бетонных колонн.
Михаил не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть, пополз в сторону, краем глаза увидев, как стоящая на одном колене Ира ведет огонь по стрелявшим. Ее винтовке вторил АК Вадима, но со стороны лестницы им бодро отвечали в три ствола. Воздух наполнился визгом рикошетов и грохотом выстрелов.
Привалившись спиной к бетону, Сергеев пощупал бок. Пуля деформировала одну из защитных пластин жилета, но ребра, кажись, были целы, только болело не по-детски. Ну, вот, и произошло то, что должно было произойти. Очухались. Первый очаг сопротивления, первая, мать твою, ласточка. Дальше, каждый коридорчик, каждая комнатка может стрелять в спину, метать гранаты или орудовать ножом… Каждый! Ох! А Матвей-то где! Что с ним?
Умка осторожно выглянул из укрытия. Матвей был жив, но вот зацепило его в левое плечо, и зацепило неслабо. Он зажимал рану окровавленной рукой и, заметив Михаила, мотнул головой – мол, ничего страшного, в порядке! Но крови было много, и обольщаться не стоило – ранение достаточно серьезное.
АК Вадима замолк – коммандос менял «рожок». Ира стреляла одиночными, но конец вестибюля тонул во мраке, и целиться приходилось на вспышку, что даже для прекрасного стрелка – задача не из легких. Снова загремел АК. В такой диспозиции важно не то, кто лучше стреляет, а то, кто первым случайно попадет. Сергеев потащил из-за спины РПГ – ну, не было времени на перестрелку, тут не до экономии боеприпаса!
Ухнул гранатомет, зал озарился пламенем выхлопа, и осколочный «выстрел» лопнул прямо на позиции стрелков. С такого расстояния промахнуться практически невозможно. То, что осталось от нападающих, можно было смести в ведро веничком.