Школа сновидений
Шрифт:
По пути мы пробирались через адские засады и заставы. Некоторых уже невозможно было спасти: их души и светимость настолько были захвачены и поражены страхом, что они не могли уже слышать зова освобождения — они не слышали и не понимали нас, в них царствовала только жуть, они не помнили.
Немногих удавалось провести через все засады и взойти с ними в гору.
С каждым это продолжалось годы. Затем я опять спускался с горы и с каждым разом это становилось все опасней, и через годы я приводил в горы следующих беглецов.
…оберни мое имя иными дорогами. Спальни все более странных руин золотисто-ржавых эпох и миров. По дороге отсюда сюда прибывают в обратном времени рассыпающиеся слепки странников в бронзовой пыли, как камикадзе света. И другие Неназываемые — древнее самих себя — проникают в протоки, ущелья, трещины в* * *
не спи на закате среди плоских земель среди глиняных холмов одинокий скрип птиц в тишине душу выманивает не спи на закате не спи вор вынимает душу земля крадет тело не спи на земле* * *
… запомнив мел твоих уроков, и земли, и в кристальное окно текущий свет — рассветов череда, очередность пастухов, чертополоха пушинки воздуха. По мере вспоминания закат все больше разгорается над теменем, макушкой. Гуденье света беззвучно сгущается, твердеет. Птицы хрустальных сфер неизвлекаемых корней мелькают, как вспышки стробоскопа…* * *
как это происходит? Нечто, погружаясь в поток, становится жизнью — например, растеньем или январским вечером кто-то идет в кино, иногда не присутствуя здесь из-за силы течения. безмолвны начала зрения — говоришь о любви, где ты можешь и есть, и спать, и оглянуться, сказать «вернись», но однажды приходит ветер и ты слышишь «фр-р-р» после которого как бы воздушный шар отпустив канаты, сбросив баласт устремляется прочь, я сказал бы «в ночь», но, по-правде, не видно куда. Говорят это путь домой и в такой дали нечто во мне на это отвечает «да»* * *
летящий в сумерках или в тумане на малой высоте, ты сохраняешь тень и в этом шанс вопроса о природе летающих. Сначала вертикально, как помнится, ты выскользнул из дома, на некой высоте возможен интерес к тем мастерам, что извлекают сцены подобные твоей из ткани бытия. Ты можешь где-нибудь на землю опуститься учись ходить, но обходя загадки пропеллеров и прочих турбулентов, что сохраняет целостность тех тел, вообше-то невозможных, но так зримы их наблюденья местностей пустынных. Там можно встретить девушку с приятным, чуть отрешенным голосом. По цвету ее глаза — как черные маслины; учи ее летать, если захочешь, или спроси: «Не знаешь ли какую имеют власть здесь крики петухов?», но не пытайся продлевать знакомство — с предметом, человеком или птицей — до появленья ветра. Пункт изгнанья возможно так себя проявит, ты теряешь при этом силы, приближая возвращенье. Узнай о чем угодно — о себе, о времени, о мире, о баранах наших. Важнее как вообще ты оказался здесь, такой красивый. Потом все меркнет — можешь попытаться вцепиться в ощущенье в даль скользящих мгновений, что уже впадают в другие реки, как и ты — летящий обратно. Тайна вдоль пути, в отличии от «там» и «тут», не расставляет силков; тех птичек слышен «фр-р-р», что неизвестно где летают по ночам…* * *
… там, где начинается невозможное, где едва различимы очертанья предметов и тел откуда-то приходит запах серебряных полей, пронзительно ясных, теряющихся во тьме, ты движешься сквозь них, благодаря им, долго — как для всего настоящего, нет времени, которым можно было бы назвать этот срок — и тот, кто тебя ждет уже смотрит на твою жизнь в твои глаза и ты почти видишь его когда невозможное пребывает в золотое свечение того, что действительно есть …мы знали друг друга, но ночь была между нами и кто-то еще мы смотрели на парки и видели темноту. тревога жила в ветвях, в медленных дырах прогалин открывалась тревога и кто-то еще я возвращался в то время когда я был молод. Оно изменилось с тех пор, места для людей занял кто-то другой мир, который я вижу, утратил прочность ничто в нем не будет таким же как раньше будто смерть отпустила живот мой и странный комок в нем таял как зуммер в домах на окраине города, как февральская ночь, как запах, как тот, кого я давно ожидаю.Практика показывает, что вопреки расхожим мнениям о том, что лучше всего спать головой на Восток или на Север оптимальная ориентация тела во время засыпания — вещь очень индивидуальная и нерегулярная.
Практически это выглядит следующим образом:
— оптимальная позиция тела для отдыха и восстановления сил во сне далеко не всегда является подходящей и для практики намеренного сновидения. Прежде, чем лечь спать, лучше подумать, для чего мы это делаем в этот момент.
— наилучшее положение тела относительно сторон света зависит от места, где мы спим, от времени суток и времени года, от нашего состояния и от своеобразия нашей энергетической структуры в целом.
— для восстановления сил имеет смысл попробовать поспать головой на Юг или Юго-Восток; для глубоких и дальних сновидений — головой на Север или Северо-Восток; для облегчения контроля за снами — головой на Восток; для очищения и трансформаций во сне — головой на Запад и Северо-Запад.
— вопреки распространенному мнению, спать, дремать и сновидеть на закате можно, но для этого нужно иметь достаточно внутренних сил и хотя бы небольшой контроль за фазой засыпания. Оптимальное положения тела при этом — головой на Запад или Юго-Запад. При наличии указанных вещей сон на закате может дать много сил и глубоких знаний.