Шквальный ветер
Шрифт:
Кто бы это мог быть? У старушки свой ключ, у Лены тоже, да и она никогда не уходила преждевременно с работы. Он замер.
Звонок требовательно повторился.
Валентин достал пистолет, загнал патрон в патронник. Прислушался. За дверью было тихо. "Либо кто-то к старушке, либо почтальон", - мелькнула успокоительная мысль. Ее тут же прервал знакомый голос:
– Валентин, открой, это я, Анатолий.
"Анатолий?
– Валентин глянул на свои руки, на пистолет.
– Не сон ли это? Откуда
– Валя, прошу тебя, - повторил Анатолий ласково.
И он понял все.
– Ты один?
Анатолии помолчал.
– Один. Открой.
Валентин, держа пистолет на изготовку, открыл дверь.
Да, это был его лучший друг Анатолий, с которым они делили радости и печали, успехи и неудачи. Валентин хотел было обнять друга, но тот жестом остановил его.
– Извини, Валентин. Ты догадываешься, зачем я здесь. Хотя у меня и не было вернее и роднее друга, но я вынужден тебя арестовать.
Валентина будто окатило ледяной волной, он отступил назад, глянул с грустной усмешкой в глаза Анатолию.
– Ты верой и правдой служишь новой власти?
– А чем она хуже или лучше прежней?
– Прежняя не расстреливала своих людей, не попирала власть властью.
– Но убивала другим способом. Вспомни Афганистан. Сколько там полегло наших.
– Там мы отстаивали интересы государства.
– Не будем говорить о большой политике, - возразил Анатолий.
– Мы с тобой солдаты и служим тому, кому давали присягу.
– Моя присяга кончилась три года назад, ты это знаешь.
– Знаю. Скажи, зачем тебе понадобилось золото?
– перешел Анатолий к прямому допросу.
– Золото мне не понадобилось, - ответил Валентин, озлобляясь на друга, в глазах которого уже был преступником.
– Так сложились обстоятельства, что я вынужден был защищаться.
– Прокурора Перекосова ты убил?
– Его никто не убивал. Он замерз, когда пытался добраться до ближайшего населенного пункта.
– Ты можешь это доказать?
– Да. Я похоронил его.
– А Швендик?
– Его я убил, когда он пытался убить меня.
– Где Кувалдин и Кукушкин? Ты знаешь, что они тебя ищут?
– Знаю. Нашли. И я вынужден был отправить их вслед за Швендиком.
– Понятно. Сдай оружие.
– А вот об оружии не надо. В тюрьму я не ПОЙДУ.
– Не глупи, у тебя нет другого выхода, - Анатолий протянул руку за пистолетом.
– Выход есть, - возразил Иванкин.
– Я мог убить тебя, когда ты входил в комнату. Я оставил этот вариант тебе.
– Ты знаешь, я его не приму.
Валентин подумал.
– Тогда поступим по-военному, как решали спор в былые времена русские офицеры.
– Он прошагал в противоположную сторону комнаты и повернулся лицом к Анатолию.
– Согласен?
– Послушай, Валентин, ты всегда умел найти достойный выход из
– Ну, да, когда мы воевали в Афганистане, жизнь наша и копейки не стоила, а теперь, когда ты вырвался к власти, стал дрожать за свою шкуру?
– Ну, если ты так ставишь вопрос...
– Анатолий отступил к двери, достал пистолет.
– Ты командуешь?
– Могу и я. До счета три. Только без всяких уловок.
– Валентин опустил пистолет к бедру. То же самое сделал Анатолий.
– Раз. Два. Три.
Одновременно грохнули два выстрела. Но дуэлянты не упали, даже не покачнулись.
Валентин грустно усмехнулся.
– Видишь, даже этот холодный, бесчувственный металл не желает нашей смерти.
– Помолчал.
– Ты прилетел сюда искать вертолет с золотом...
– И тебя.
– Отлично. План, где находится вертолет и захоронено золото, я тебе уже послал. В Москву. Отдам последнюю копию. Что же касается меня... На левом берегу Амура недалеко отсюда лежат два трупа. В кармане одного из них документы на имя Иванкина. Постарайся убедить начальство, что это он и есть.
Валентин достал из "дипломата" листок со схемой и передал Анатолию. Повторил с улыбкой давно забытое:
– Не трудно умереть за друга, трудно найти такого друга, за которого можно было бы умереть.
Они крепко, по-мужски обнялись.
– И куда ты теперь?
– невольно вырвался вопрос у Анатолия.
– Ищи меня в "горячих точках", может быть, там моя жизнь будет чего-нибудь стоить.
Часть вторая
СЕРЫЕ ВОЛКИ
1.
Скорый поезд Хабаровск - Москва все дальше увозил Валентина Иванкина из того края, где прошли его лучшие годы, может, последние. Увозил в неизвестность, в никуда, и колеса вагона, словно в назидание, непрестанно отстукивали приговор: "Вот и все. Вот и все. Вот и все". Временами тоска так сдавливала ему сердце, что хотелось волком выть. И тогда он шел в ресторан, благо деньги ещё были, а официант вагона-ресторана Федя, низкорослый мужичок, курносый с веснушчатым лицом, приносил ему вместо чая стакан коньяка. Валентин выпивал его небольшими глотками, чувствуя, как туманится голова и вместе с болью в сердце уплывают тяжелые мысли.
А дорога была длинная, похмелье коротким, и безрадостные вопросы куда он едет? зачем?
– вставали снова и снова. На всем белом свете у него не осталось ни одного близкого человека, к которому он мог бы заявиться и пережить хотя бы то время, пока закончится следствие по делу об угоне вертолета с золотом.
Впрочем, есть один друг - Анатолий Русанов. Но он теперь в Комсомольске-на-Амуре как раз и расследует это дело и даже когда вернется в Москву, соваться к нему в любых ситуациях нельзя. Спасибо и за то, что не арестовал...