Шла бы ты… Заметки о национальной идее

Сатановский Евгений Янович

Скажем заранее: автор не является ни поклонником апартеида, ни большим сторонником либеральной демократии. Ему в принципе всё равно, творится ли в стране произвол под лозунгами «власть белым» или «убей бура». ЮАР и люди, там живущие, ему симпатичны, в отличие от бюрократических структур, которые принято принимать за страну и олицетворять со страной — неважно, с какой именно.

Да и Мандела в качестве президента оказался куда более вменяем, чем Арафат, Чавес или Кастро. Про Мао, Троцкого, Сталина, Че Гевару и прочих любимых западной интеллигенцией революционеров, террористов и диктаторов

не стоит даже говорить. Однако дьявол скрыт в деталях.

Страна, о которой идёт речь, была и во многом остаётся построенной французскими, голландскими, британскими и немецкими поселенцами. Отношения их между собой — вопрос особый. В конце концов, концлагеря для гражданского населения — британское изобретение, на практике воплощённое англичанами в Южной Африке в рамках войн Британии с бурами. Причём их отношения в ЮАР не слишком отличались от сегрегации и притеснений, которым подверглись франкоканадцы.

Разница с прочими переселенческими обществами в ЮАР состояла в первую очередь в количестве и статусе аборигенов. Их там не уничтожали в таком масштабе, как в Австралии. Хотя судьба бушменов мало отличалась от судьбы австралийских аборигенов. С ними воевали, как с маори или индейцами.

Но их было куда больше и их традиционное общество было куда более развитым. Племенной союз или вождество с точки зрения колониальной империи — одно. Монархия — совсем другое. Что англичане демонстрировали в Индии, Бирме, Персии и на арабском Востоке.

Соответственно, южноафриканские племена статусу дикарей в имперском понимании этого слова не соответствовали — или, по крайней мере, соответствовали не все. Свазиленд с Лесото, рано получившие статус независимых государств, отразили это видение. Что до прочих этнических групп, основным из них, по решению политической элиты ЮАР, были в качестве таковых предоставлены бантустаны. Этого им, по мнению руководства страны, было более чем достаточно.

Африканская элита, которая хотела сотрудничать с белыми, была пристроена. Не забудем, что в Южной Африке были африканцы-епископы, полицейские, военные из вспомогательных подразделений и местные африканские предприниматели. Которых все прочие называли не иначе как коллаборационистами. Поскольку они хотели с белыми сосуществовать, а не бороться до победного конца.

Опять же часто весь вопрос был только в том, к какому народу тот или иной персонаж принадлежал. Так, когда после падения режима апартеида в стране получил широчайшее распространение чёрный расизм. То есть расизм одних африканцев относительно других. О притеснении цветных и ненависти к белым и не говорим. И внезапно выяснилось, что значительная часть старых проблем с Африканским национальным конгрессом была в том, что коса враждовали с белыми и зулусами. И всё.

Соответственно, поскольку зулусские войны остались в далёком прошлом и в результате них зулусы превратились в глазах англичан в кого-то вроде южноафриканских маори, то есть врага упорного, хорошо вооружённого и достойного, у них в стране был соответствующий статус.

Как и у свази. И некоторых других. Но у многих племён такого статуса не было. Вот те, у кого его не было, при поддержке либеральной интеллигенции АНК и сформировали. Что есть упрощение реального положения

дел в ЮАР до падения апартеида, но в целом соответствует действительности. Добравшись же до власти…

Шокировавшие международную элиту сведения о казнокрадстве, политических убийствах и преследовании противников из числа иноэтничных групп, не говоря уже о нарушениях норм закона и морали в ЮАР после падения апартеида, как правило, «заметают под ковёр».

О быстром росте криминала, превратившем эту страну в одно из самых опасных мест на планете, как и о пандемии СПИДа, верным средством от которого, по мнению местных жителей, является секс с девственницей, что сделало ЮАР чемпионом мира по изнасилованию младенцев, говорить и писать тоже не принято.

Жизнь за колючей проволокой под током, охраняемой сворами бойцовых собак, с оружием наперевес — удел состоятельного и состоявшегося жителя сегодняшней Южно-Африканской Республики. Любого: белого, чёрного или цветного. С расизмом в этом плане действительно в стране покончено.

Ограбят, изнасилуют или убьют там кого угодно. Вне зависимости от гражданства и цвета кожи. Ну и в качестве бонуса, может быть, на вувузеле сымпровизируют. Хотя это, пожалуй, и будет самое страшное. Кто помнит, есть там такая жутко звучащая местная дуделка. Лучший друг заснувшего туриста.

Помимо прочего всё это происходит из-за того, что страна помимо собственных «цоци» — уголовников и хулиганов — наполнена миллионами беженцев-нелегалов изо всех стран Африки южнее Сахары. Люди эти бегут в ЮАР не потому, что жизнь там для них так уж хороша. А потому, что в странах, откуда они бегут, она ещё хуже.

Чтобы попасть в ЮАР через населённые хищниками приграничные заповедники, мигранты берут с собой детей. В том числе чужих. Подкармливая ими по дороге львов, леопардов и гиен в стиле Мальчика-с-пальчик. Оставил по пути ребёнка — глядишь, самого и не съедят.

Побочным следствием Великой африканской миграции на юг является появление в ЮАР сквоттеров. То есть людей, захватывающих силой чужую недвижимость. В данном случае в офисные центры заходят толпы в несколько сотен или тысяч человек, как правило, из одного племени, и начинают там жить.

Им отключают кондиционирование, свет, воду, канализацию, а потом силой изгоняют оттуда спецподразделения из бывших военных или полицейских, нанимаемых частными фирмами. Но пока их не выгонят, они там живут. После чего перемещаются в другое здание.

Мигранты обрушивают экономику, люмпенизируют южноафриканские города и деревни, их ненавидят и преследуют местные жители. Но наряду с взаимной враждой между чёрными с одной стороны, белыми и цветными с другой, а также конфликтами между африканскими народами ЮАР, именно они определяют будущее этой страны. Точнее, в долгосрочном плане, его отсутствие.

ЮАР деградирует. Запас прочности этой страны как переселенческого общества настолько велик, что она ещё существует на экономической карте мира в составе группы БРИКС. Но эмиграция из неё образованного высококвалифицированного населения — постоянный и усиливающийся фактор. Апартеида больше нет, и это замечательно. Все могут жениться на ком угодно. Занимать любые посты. Селиться в любых районах. И что?