Шляпколовы. У тебя есть друзья (повести)
Шрифт:
Юра все понял. Он рванул дверцу, но Гундосый оглушил его кулаком.
«Победа» мчалась по улице…
Яков повернулся к Юре:
— Понял?
— Понял, — ответил Юра. — Я не хочу.
— Чего не хочешь? — поинтересовался Коля.
— Этим заниматься не хочу, вот что! — выкрикнул Юра.
— Заставим, — отрезал Гундосый.
Яков недовольно поморщился и назидательным тоном произнес:
— Дурачок ты. Чего перетрусил? Мы ничего особенного не делаем, просто берем у государства взаймы. Потом отработаем. — Яков засмеялся. — А деваться тебе от нас некуда. Одной веревочкой связаны. В случае чего, пожалуйста…
Перед глазами блеснуло лезвие ножа в волосатой лапище Гундосого. Юра на миг зажмурился. Когда открыл глаза, встретился со взглядом Якова. Тот смотрел на него в упор. Взгляд его был жестоким, «Садист», — мелькнуло в голове. Стало еще страшнее.
Утром Коля поджидал Юру на лестнице.
— Ну как, успокоился за ночь? Какие сны видел? — спросил он, и Юра понял, почему его прозвали Вампиром. Не только за длинные руки и ноги.
— Ладно. Пошли. Яков зовет, — строго сказал Коля.
Юра молчал и не трогался с места.
— Ты не дури, не дури, — быстро заговорил Коля. — Если не пойдешь, — знаешь, что будет?
Юра вспомнил сизое лезвие и жестокий взгляд. Он стиснул локоть Коли.
— Понимаешь, я не могу. Скажи им всем. Не могу. Ты не думай — я никому не расскажу. Не продам вас. Слово даю. Только и вы меня оставьте в покое. Я на работу буду устраиваться.
— А в нашем отделе кадров рассчитался?
— Не шути, Коля, Я серьезно. Честное слово, — не могу.
— И я серьезно, — в прежнем тоне ответил Коля,
Видно было, что этот разговор ему по сердцу. Нравилось выступать в роли повелителя и очень нравилось мучить. Он внимательно смотрел на Юрины дергающиеся губы и кривил рот в довольной улыбке.
— Знаешь что, — предложил он. — Скажи это сам Яше. Может быть, он отпустит.
Юра ухватился за обманчивую надежду, А вдруг Яков действительно отпустит? Какая им от него польза?
Он вместе с Колей вышел на улицу, к Якову. Поздоровался. Тот, не ответив на приветствие, бросил «пошли» и зашагал так быстро, что Юра едва поспевал за ним. Он пытался что-то говорить, объяснять, но Яков невозмутимо отвечал:
— Позже поговорим.
Они вошли в маленький грязный двор, свернули в закоулок. Юра увидел Гундосого и остановился.
— Иди, не бойся, — подтолкнул его в спину Коля.
— Говори! — приказал Яков.
Юра повернулся к нему и заговорил, все время боясь, что его не дослушают:
— Не могу я, ребята. Неправильно все это. Хочу честно жить. Никому не скажу о вас. Только нельзя мне с вами.
— Сам к нам пришел? — спросил Яков.
— Да. — Юра искоса взглянул на Гундосого. Тот стоял сбоку, спрятав волосатые руки за спину.
— Ты пришел к нам за помощью. Помогли мы тебе?
— Да.
— Мы дали тебе заработать и спасли тебя от позора?
— Но я же не знал…
— Не знал, что мы — воры?
Юра хотел ответить «да», но не решился.
— А знаешь, сколько ты нам должен?
Юра удивленно посмотрел на Якова.
— Да, должен. И не притворяйся, будто не понимаешь. Крали-то мы, а ты только продавал. Мы за тебя работали.
— Я отдам. Пойду на работу и отдам.
— Сначала отдай, потом иди на работу.
— А сколько я должен? — с облегчением спросил Юра. Ему казалось — еще немного, и это мученье кончится.
— Ты должен пять тысяч рублей.
— Так много?
— Выходит, я вру?
Юра хотел сказать, что его не так поняли, но перед глазами мелькнул волосатый кулак. Удар!.. Он покачнулся и почувствовал соленый привкус во рту.
— Подожди, Гундосый, — сказал Яков. — Может быть, субъект одумается?
Слово «субъект» напомнило о рассказе из лагерной жизни. Видно, это воспоминание отразилось как-то на Юрином лице, потому что Яков улыбнулся и спросил:
— Знаешь, кто придумывал развлечения в лагере над тем субъектом?
Юра не отводил от него взгляда.
— Я. — Яков помолчал, любуясь впечатлением, произведенным на Юру, потом снова спросил:
— Понял, субъект?
Холодный пот выступил у Юры между лопатками. Он почувствовал, как рубашка прилипает к спине. Не знал Юра, что Яков рассказывал о той «лагерной истории» не так, как она происходила на самом деле, а так, как ему хотелось бы. Не мог же он признаться, что при первой попытке к издевательству его осудили дополнительно на три года.
Яков остался доволен выражением Юриного лица. Он продолжал свои поучения:
— Вот ты выдал бы нас. Думаешь, только нас посадили бы, а тебя оставили на воле? Нет, субъект. Ты тоже сядешь. А там тебе придется не сладко. Если и не попадем в один лагерь, то дадим знать о твоей личности дружкам. Они тебя просветят.
За Юриной спиной захихикал Коля.
— Надеюсь на твою понятливость, — закончил Яков.
— Не могу я с вами! Не хочу! — закричал Юра. Ему стало омерзительно само присутствие этих изгаженных, жестоких людей. — Вы меня не заставите!
Его ударил по затылку Коля. Юра обернулся к нему и был сбит оглушительным ударом в ухо. Удары сыпались со всех сторон.
— В лицо не бейте. Лучше в живот. И не видно, и дольше помнить будет, — командовал Яков.
На шум прибежали две женщины и пожилой мужчина в вылинявшей железнодорожной форменке.
— Ворюга проклятый! — воскликнул Яков. — Он еще огрызается!
— Не смейте так бить! — вмешался пожилой мужчина. — Отведите в милицию, там разберутся.
Юра попытался обратиться к нему. Но распухший язык едва ворочался. Гундосый схватил избитого за шиворот и поволок со двора. В воротах зашипел на ухо: