Шмяк! (Бац!)
Шрифт:
– Мы даже успеем быстренько взглянуть на долину до темноты, – намекнул он. Ответом был общий стон.
– Нет, Сэм! Всем нужно поесть и отдохнуть, – возразила Сибилла. – Давайте въедем в город как приличные люди, спокойно и неторопливо, а завтра примемся за дело с новыми силами.
– Леди Сибилла права, командор, – сказал Грохссон. – Я бы не советовал ехать в долину ночью, даже в это время года. Там легко заблудиться.
– В долине?!
– Да, сэр, – вмешалась Шелли. – Вы сами увидите, сэр. А если заблудишься – то, скорее всего,
Во время неспешного въезда в город Ваймс читал Юному Сэму «Где моя коровка?», потому что было шесть часов. В представлении участвовали все. Шелли издавала цыплячий писк (у Ваймса это никогда не получалось), а Детрит ревел бегемотом так, что дребезжали стекла. Граг Грохссон, вопреки всем ожиданиям, сумел весьма сносно изобразить свинью. Юный Сэм наблюдал за происходящим круглыми глазами. Для него, несомненно, это было Шоу года.
Банти удивилась, увидев их так рано, но Женщины, которые Властвуют, редко смущаются, если гости приезжают неожиданно.
Оказалось, что Банти зовут Береника Уэйнсбери, урожденная Мышфаттер (вот, должно быть, она радовалась, сменив фамилию); у нее были замужняя дочь, живущая в окрестностях Квирма, и сын, которому пришлось поспешно уехать в Фурек в результате абсолютного недоразумения, зато теперь он с огромным энтузиазмом занимался разведением овец. Хозяйка надеялась, что Сибилла и, разумеется, его светлость останутся до субботы, потому что она пригласила всех-всех-всех, а Юный Сэм просто душка… и так далее, и так далее, и «мы вычистили для ваших троллей одну из наших конюшен» (любезная улыбка).
Прежде чем Сибилла или Ваймс успели сказать хоть слово, Детрит снял шлем и поклонился.
– Большое вам спасибо, миссис, – торжественно произнес он. – Иногда, ета, люди забывают сперва почистить конюшню. Такие маленькие знаки внимания, ета, очень трогают.
– Э… благодарю, – ответила Банти. – Какая прелесть. Э… я никогда еще раньше не видела, чтобы тролль носил одежду…
– Могу, ета, снять, если хотите, – сказал Детрит.
Тогда Сибилла ласково взяла подругу за руку и объявила:
– Позволь, я тебя со всеми познакомлю.
Мистер Уэйнсбери, городской судья, вовсе не был продажным чинушей, как ожидал Ваймс. Он был высок, поджар, немногословен и дома проводил все время в кабинете, среди книг, курительных трубок и рыболовных принадлежностей. Поутру он осуществлял правосудие, а вечером рыбачил – и милостиво простил Ваймса за полнейшее равнодушие к сухой мушке.
Маленький городок под названием Хэм-на-Куме в основном жил рекой. Когда река Кум заливала равнину, то расширялась и замедляла бег, и рыбы в ней становилось больше, чем в банке сардин. А еще по обоим берегам появлялись болота и глубокие потайные озера, где жили и кормились бесчисленные птицы.
И черепа тоже попадались.
– Я заодно исполняю обязанности коронера, – объяснил мистер Уэйнсбери, отпирая ящик стола. – Каждую весну река приносит кости. В основном, конечно, кости туристов, которые, к сожалению, не послушали совета. Но иногда попадаются и штуки, имеющие… исторический интерес.
Он положил на крышку стола гномий череп.
– Примерно столетней давности. Тогда состоялась последняя большая битва. Время от времени мы находим и фрагменты доспехов. Мы отвозим их в склеп. Время от времени гномы или тролли приходят с тележкой, чтобы порыться в останках и забрать своих. Они к этому очень серьезно относятся.
– Сокровища вам не попадались? – спросил Ваймс.
– Х-ха. По крайней мере, мне не сообщали. Но я бы непременно узнал, если бы нашли что-нибудь ценное. – Судья вздохнул. – Каждый год сюда приезжают искать сокровища. Некоторым везет.
– Они находят золото?
– Нет. Они возвращаются живыми. А остальные… ну, рано или поздно их выносит из пещер.
Судья взял одну из трубок с подставки на столе и принялся ее набивать.
– Не понимаю, зачем брать с собой в долину оружие. Убивает в итоге она, причем в мгновение ока. Хотите кого-нибудь из моих парней с собой, командор?
– У меня свой проводник, – ответил Ваймс и добавил: – Но все равно спасибо.
Мистер Уэйнсбери запыхтел трубкой.
– Как угодно, как угодно. И все-таки следите за рекой.
Ангву и Салли поселили в одной комнате, и Ангва пыталась не злиться. Хозяйка, в конце концов, не знала. В любом случае приятно было лечь в чистую постель, пусть даже в комнате витал легкий запах плесени. Впрочем, тем меньше пахло вампиром. Во всем есть свои плюсы.
Лежа в темноте, она открыла один глаз.
Кто-то тихонько прошел по комнате. Вампиры не издают шума, но тем не менее воздух движется и среди ночных звуков появляются новые.
Тень скользнула к окну. Оно было заперто; послышался слабый стук – видимо, отодвинули щеколду.
Нетрудно было определить, что окно открылось, – лавиной хлынули новые запахи.
Раздался тихий скрип, который сумело бы уловить только ухо вервольфа; за ним последовал внезапный шелест множества кожистых крыльев. Маленьких крыльев.
Ангва закрыла глаз. Вот нахалка! Похоже, Салли совсем перестала опасаться. Впрочем, бессмысленно было ее преследовать. Ангва отказалась от соблазна запереть окно и дверь и послушать, какие оправдания Салли придумает наутро. И мистеру Ваймсу она тоже решила не сообщать. Какие доказательства она сможет предъявить? Скажут, что вампир и вервольф в очередной раз не поладили…
Перед Ваймсом расстилалась Кумская долина, и теперь он понимал, отчего обошелся без предварительных планов. Строить планы в отношении Кумской долины было невозможно, она бы над ними просто посмеялась, стерла бы их с лица земли, как стирала дороги.