Шоколадное дельце
Шрифт:
– Я не буду тревожить Вас, Мария… Позвольте откланяться, признавшись, что Её Высочество оставила нас наедине именно потому, что ей хорошо известны желания моего сердца.
Питер сделал галантный поклон и вышел прочь, оставив бедную девушку в замешательстве. Два рыцаря Красного ордена – такие разные и такие удивительные – стали сегодня незваными гостями её маленького мирка. Каждый прикоснулся к сущности Синеглазки: один – настойчиво и страстно, другой – нежно и душевно. Оба взволновали девичье сердце и оба оставили неизгладимый след в памяти.
Что с этим делать, Мери пока не знала. Но понимала одно – ей нужно свыкнуться с мыслью, что она стала предметом обожания сразу двух Красных стражей.
– Ты помнишь про бал в воскресенье? – поинтересовался отец у дочери, приподняв тёмные с проседью брови.
– Да, папа… – ответила Ирена, слегка насупившись. – Я помню…
– Сейчас у нас очень сложные отношения с Францией. И этот бал – необходимость. Я должен собрать всех пэров, способных иметь армию. И в связи с этим у меня будет к тебе просьба.
– Я слушаю, – покорно склонила голову принцесса.
– Мне хотелось бы пригласить на бал и барона Эшера, поскольку его отряд уже неоднократно проявил себя… И пора другим аристократам, имеющим наёмников, познакомиться с ним.
– Слухи о Красном Джоне расползлись по всей стране…
– Слухи – это одно. И совсем другое дело – реальное знакомство. Я не хочу, чтобы в случае объявления войны у наших йоменов возникали вопросы, кто эти люди, почему они одеты не по-гвардейски и отчего у них такое странное вооружение.
Ирена улыбнулась, понимая, что луки, которыми пользуются стражи, хоть уже практически вышли из военного обихода с приходом огнестрельного оружия, но по сей день внушают страх многим.
– Я поняла, пап…
Король поднялся с кресла и прошёл до письменного стола. Взяв с него листок, он вернулся к дочери со словами:
– Но поскольку барон Эшер никак не желает обзавестись особняком и покинуть свой лес, то и передать ему приглашение на бал с лакеем я не могу.
Ричард IV остановился перед принцессой, и девушка поняла, что его густые усы, которые с минуты на минуту ожидали цирюльника, скрывают добрую улыбку.
– Отлично, я как раз сегодня собиралась поехать в Эшер! Передам приглашение сэру Джонатану лично.
Ирена взяла бумагу и засунула её за манжет камзола. В дверь постучали. Форс доложил о приходе парикмахера. Поцеловав отца в небритую щёку, принцесса покинула его покои.
Решивший напиться в стельку Бобби снова оказался в проигрыше. Уже третья бутылка вина стояла перед ним на столе опорожнённая, а в голове даже не шумело. И Таккер, раздосадованный собственной стойкостью, стрелял глазами по трактиру, ища, к чему бы прицепиться. Он был готов драться хоть с дюжиной прихвостней Маркизы Прилондонских краёв (несмотря на то, что их осталось одиннадцать человек), хоть с шайкой бандитов Принца. Алый плащ с эмблемой Тюдоров, предусмотрительно убранный, лежал в сумке на седле, чтобы не привлекать внимание к ордену своего обладателя. Бобби знал, что за драку в форменной одежде Красный Джон его по головке не погладит.
Но единственным обстоятельством, на котором останавливался глаз, оказалась мелкая потасовка в противоположном от Таккера углу. Бобби прищурился, сжав кулаки, готовый вступиться за того, кто был в меньшинстве, – просто из чувства солидарности. Уже поднимаясь с лавки, Красный страж узнал в отбивающемся подручными предметами мужчине Джима Токкинса. Впрочем, это обстоятельство ничуть не смутило намерений неудачливого влюблённого. В конце концов, разбойника оправдала сама наследная принцесса, а её действия не обсуждаются.
Видя, что трое пьяных детин откровенно теснят к углу низкорослого испанца, Бобби поспешил к нему на помощь, обнажив шпагу. Джим, не пытаясь в потасовке разглядывать лицо подоспевшего на выручку, не признал в нём одного из рыцарей Красного ордена, поэтому принял помощь незнакомца с благодарностью.
Вдвоём они быстро расправились с пьяными вымогателями. Как выяснилось, троим мужланам не понравилась испанская физиономия Преподобного и они потребовали с него некую мзду за право остаться в кабачке, что бывшему атаману, разумеется, не пришлось по душе.
Впрочем, не оправдывая Токкинса, нужно заметить, что он в этот день искал неприятностей не меньше разгневанного Таккера. И причины у него на то были, а имя им – гордыня любимой леди, не желающей его замечать.
Уже через пару минут потерпевшие поражение крестьяне тихо сидели в углу и допивали дешёвое горькое пиво, а Боб и Джим откупорили очередную бутылочку красного вина – за личное знакомство.
– Ты чего это в мещанском платье и без шпаги? – уточнил рыцарь.
– Маскировка, – ответил Джим, опорожнив свою кружку.
Таккер внимательно всмотрелся в лицо испанца и заметил на его обычно бледных щеках странный румянец.
– Уж не лихорадит ли тебя, дружище? – настолько сердобольно осведомился страж, что, услышь его сейчас Мери, она бы вмиг пересмотрела своё отношение к мужчине.
– Не знаю. Я не болел никогда. Но в последние два дня чувствую себя, действительно, неважно… – ответил Токкинс, потерев свой красивый высокий лоб белой тонкой рукой. – Наверное, просто устал.
Бобби с жалостью посмотрел на собеседника.
– А обитаешь ты где? Давай я тебя провожу.
– В гостинице, тут неподалёку, комнатушку снимаю. Но, честно говоря, этот крысятник мне порядком надоел: у хозяев нет никаких представлений о чистоте хотя бы на кухне!
– Это нормально для местных гостиниц… – ответил страж и вдруг добавил: – Поехали со мной.
– Куда?
– Не важно. На месте поймёшь, – уклончиво ответил Бобби.
Джим усмехнулся. Он вовсе не любил сюрпризы и предпочитал просчитывать все вероятности на своём пути.