Шопинг в воздушном замке
Шрифт:
— Текущий месяц полностью закрыт, — сообщил Сергей.
— Значит, надо приехать в конце сентября?
— Да. Лучше числа двадцать третьего, если врач решит оставить больную. Сначала побеседуйте с доктором, а уж потом к нам.
— Спасибо, — кивнула я и встала, — вы меня успокоили.
— Не забудьте в следующий раз захватить договор, — напомнил Сергей.
— Непременно.
— Извините, что так вышло с вазой, — еще раз извинился хозяин кабинета.
— Пустяки, — милостиво сказала я и ушла.
Клиника производила странное впечатление. Если кто-то возвел многоэтажное здание, значит, он рассчитывал на большой поток больных, и, наверное, они находятся в этих стенах в немалом количестве, но мне не встретился ни один человек ни в лифте, ни в отделении, куда я поднялась прямиком из финансовой части. Зато на посту сидели две медсестры.
— Девочки, где восемнадцатая палата? — спросила я.
— Последняя по коридору, — тут же ответила одна.
— А зачем она вам? — поинтересовалась другая.
Я продемонстрировала пакет, который уже показала при входе.
— Хочу навестить Пелагею Андреевну Суворову.
Девушки переглянулись.
— С какой целью? — спросила первая.
Я прищурилась, прочитала имя на бейджике, прикрепленном к голубому халатику, и изобразила удивление:
— Принесла сок, фрукты, шоколад. А почему вы интересуетесь, Неля?
Медсестра встала.
— Навряд ли Суворовой понадобится ваша передача.
— Ей так плохо?
— Острое нарушение мозгового кровообращения.
— Инсульт?
— Можно и так сказать, — подтвердила Неля.
— Вот беда! — искренне воскликнула я. — А поговорить с ней можно?
— У Суворовой потеря речи, — пояснила Неля.
— Это навсегда? — расстроилась я. — Пелагея Андреевна ничего сказать не способна?
Вторая медсестра покачала головой, а Неля, укоризненно посмотрев на коллегу, оптимистично заявила:
— И не таких выхаживают, надежда всегда есть.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Мы ничем вам не помогли, — профессионально вежливо улыбнулась Неля.
— Можно у вас туалетом воспользоваться? — попросила я. — Назад долго ехать, непременно застряну в пробке.
— Да, конечно, вот дверь, — вторая медсестра указала на белую створку, расположенную напротив.
Я вошла в санузел и восхитилась его чистотой. Унитаз белее снега, на раковине ни малейшего намека на пятнышко, бумага наивысшего качества, а на полочке лежат необходимые мелочи, которыми можно бесплатно воспользоваться. Сейчас помою руки, причешусь и продолжу разговор с девушками…
— Палата восемнадцать где? — прогрохотал из коридора грубый баритон.
Я вздрогнула.
— Последняя по коридору, — послышался голос Нели. — А вам зачем?
— А че? Нельзя? — возмутился посетитель.
Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель. Здоровенный, неопрятно одетый мужчина стоял около поста медсестер.
— Какое тебе дело, за фигом я иду? — возмутился он.
— Здесь больница, — торжественно заявила Неля.
— Вижу, что не бильярдная, — посетитель не полез за словом в карман. — Почему к мамке не пускаете? Охренели? Во, несу ей сок и яблоки!
Неля заморгала, потом с изумлением спросила:
— Вы поместили к нам свою мать?
— А че? Нельзя?
— Конечно, можно, — опомнилась медсестра.
— Вот я и двигаю к мамашке.
— Стойте! — повысила голос Неля.
— Чего еще?
— В восемнадцатую палату вход воспрещен.
— Этта почему?
— Больная в тяжелом состоянии.
— И че? Я сочку припер, яблочки. Угощу маманьку и уйду, — мужик неожиданно мирно отреагировал на сообщение девушки. — Надолго не останусь! Делов полно!
— Пелагея Андреевна не может принимать пищу, — вмешалась в разговор другая медсестра. — Вам лучше уйти.
Мужик чихнул, потом навалился грудью на стойку.
— Слышь, девчонки, тут такая штука… — проникновенно заговорил он. — У мамаши дом есть, собственный, кирпичный, двести метров. Если она помрет без завещания, фазенду нам с сеструхой придется делить пополам, а подпишет маманька бумагу, я один буду владельцем. У сестры жизнь и так шоколадная, ей муж брюлики покупает, а я без работы! Вот, держите конфеты, специально на последние деньги купил вам чаю попить…
— Спасибо, у нас от сладкого диабет скоро начнется, — язвительно отреагировала вторая медсестра. — И правила запрещают от родственников даже крошку принимать.
— Как вам не стыдно! — возмутилась более непосредственная Неля. — Мать на пороге смерти, а вы думаете о завещании!
— Ну, девки, сжальтесь! — гаркнул мужик. — Мне на пять минут! Только расскажу мамашке о своей горькой жизни!
— Уходите, или я позову охрану, — сурово заявила коллега Нели.
— Жалко тебе, да? Нравится власть над людьми показывать, да? Охота себя начальницей почувствовать? — заныл «сыночек».
— Даже если увидите Суворову, ничего от нее не добьетесь, — попыталась урезонить нахала Неля.
— Этта почему? Мамашка добрая, она поймет, что сеструхе ни фига не надо!
— Суворова не воспринимает действительность, — объяснила ситуацию Неля, — она не говорит и не способна к самостоятельному принятию решений.
— Типа немая? — растерялся посетитель.
— Да, — хором ответили медсестры.
— Ваще молчит?
— Верно, — кивнула Неля.
— И совсем без ума? — не успокаивался «сыночек».